Алая тигрица

За ее спиной Дая выкрикивала приказы, и члены ее новой команды бросились в бой. На корабле были и другие, заметила Ана с приливом гордости: аффиниты, которых Линн освободила из темниц, сражавшиеся вместе с ними во время битвы в Годхаллеме, они были разбросаны по палубе, одетые в прекрасную брегонскую одежду. Всего за несколько дней их изможденные лица округлились, а бледность кожи сменилась здоровым румянцем. Король Дариас пообещал всем, ставшим жертвами торговли аффинитами, безопасный проход обратно в их собственные королевства, но некоторые добровольно присоединились к делу Аны. Заметив ее, они сотворили на груди знак божекруга, и Ана ответила тем же жестом.

Трап начали убирать, и, когда команда стала поднимать якорь, Ана прислонилась к перилам и выглянула наружу. Теперь у ступеней собралась толпа: придворные, стражники, слуги и прочий персонал Блу Форта. Она заметила короля Дариаса на самом верху лестницы. Он улыбнулся ей, и она подняла руку, чтобы помахать в ответ.

И все же не было и проблеска человека, которого она больше всего хотела увидеть. Ана продолжала обыскивать толпу, даже когда паруса с шумом развернулись, даже когда корабль начал скользить и набирать скорость между массивными колоннами, которые выстроились вдоль водного пути.

А потом они все дальше и дальше удалялись от зданий Блу Форта, огромные железнорудные двери открылись, течения по обе стороны от них ускорились, когда они повернули к водному пути, который вел в открытое море.

– Ана, смотри! – Дая прикрыла лицо рукой и указала им за спину.

Ана обернулась. Десятки кораблей начали следовать за ними, паруса расцвели как синим брегонским морским драконом, так и красным кирилийским тигром.

«Красная тигрица», – подумала Ана, когда ветер вокруг них усилился и открытое море устремилось им навстречу. Несмотря ни на что, она выжила и отправилась домой с флотилией сильнейшего флота в мире.

В дни после битвы при Годхаллеме она задавалась вопросом, кем она была теперь без своей силы. Она смотрела в зеркало и думала о давних временах, когда одинокая девушка сидела в своих пустых покоях в огромном дворце, смотрела на свои красные глаза и думала, что она чудовище.

Но, как поняла Ана, без ее силы родства… Ничего бы не изменилось. Пока в этом мире существует несправедливость, пока есть люди, которые поддерживают жестокость и угнетение, она будет продолжать бороться.

Она все еще носила перчатки скорее по привычке, чем по необходимости, но капюшон ее нового плаща лежал у нее на плечах. Ана повернула лицо к солнцу и вдохнула.

«Помни, кто ты есть, – прошептала Шамира. – Кем ты должна быть для людей».

Ее лишили титула, и она была лишена своей силы родства. Но, подумала Ана, она не позволит ни тому, ни другому определить себя.

– Капитан, – позвала она. – Я хотела бы отправить сообщение.

Дая повернулась к своей команде.

– Писарь! – позвала она, и вперед вышел мальчик с серым брегонским морским голубем, балансирующим на плече, со свитком и пером в руках.

– Ваше высочество, – сказал он.

Ана сунула руку в складки своего плаща. С легким рывком цепочка на ее шее ослабла, и она вытащила серебряный божекруг. Ана отстегнула цепочку и протянула ее писарю.

– Адресуйте это Юрию Костову, командиру Красных плащей.

Пока писарь привязывал цепочку к ноге морской голубки, Ана тихо засунула божекруг в карман рубашки. Что бы ни случилось, кулон был символом дружбы, которую она навсегда сохранит в своем сердце. «Мы вернем все на круги своя», – подумала она.

– Что будет в записке? – спросил писарь.

Ана смотрела вперед, на открытое море, на бесконечный горизонт. За ее спиной была полная поддержка брегонского флота, развевающего новые флаги – ее флаги. Впереди лежала неопределенность, и предстояла долгая битва.

– Готовьтесь к войне, – продекламировала она. – Алая тигрица возвращается.

58

Линн наблюдала со своего балкона, как океаны Порта Сапфир расцветали серебром и голубизной с раздутыми парусами сотен кораблей. Они скользили по сверкающим, нагретым солнцем водам, и только когда их очертания нарисовали горизонт, она поняла, что улыбается.

Она закрыла глаза и призвала свои ветры, и в ее сознании она была маленькой птичкой, несомой их потоками, петляющей между огромными мачтами, раздутыми корпусами и десятью тысячами солдат в ливреях. Она посылала свои ветры так далеко, как только могла, кружась и танцуя между волнами, прыгающей рыбой, раздувая паруса и целуя корабли.

«Пусть ветры хранят вас, друзья мои», – подумала она, и на короткое мгновение она, возможно, почувствовала, как ее ветры обволакивают знакомое присутствие – огненное, как пламя, и острое, как стальной клинок, окутанное блестящим красным плащом. Ей показалось, что она почувствовала, как знакомые пальцы поднялись в воздух, как будто Ана знала, что ветер несет дух Линн, и протянула руку на прощание. А потом она ушла слишком далеко, за пределы досягаемости Линн и ее силы родства.

В ее комнату постучали. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы ощутить его присутствие, словно камень, прорезающий ее ветры, твердые и сильные.