Алая Вуаль (ЛП)

— Это было… — Мой взгляд падает на ожоги на его руках, груди, следы моего тела, оставшиеся на его коже. Ему понадобится кровь, чтобы залечить их, и при мысли о том, что он снова будет пить из Ариэль — пить из кого угодно — огонь пронзает все мое существо. — Неожиданно, — слабо заканчиваю я.

Он смотрит на меня, как голодный человек.

— Так ли это?

— Михаль, я…

Он качает головой и достает из кармана серебряную ленту. Его ладони — и без того сердитые и красные — тихонько попискивают, когда он протягивает ее мне.

— То, что я сказал раньше, — тихо произносит он, — о том, что останусь на Реквиеме… Я говорил серьезно. — Он закрывает мои пальцы вокруг ленты, тяжело сглатывая. — Тебе здесь рады столько, сколько ты захочешь.

Не выдержав его взгляда, я опускаю глаза на ленту. Хвост ленты слегка подрагивает — раз, два — когда я прижимаю ее к груди. Конечно, он имел в виду то, что сказал. Михаль всегда имеет в виду то, что говорит, но жить на Реквиеме… Я бросаю взгляд на окружающих нас вампиров. Хотя они обходят Михаля стороной, их злобные глаза все равно, кажется, следуют за мной по комнате, сверкая голодом. Жестокостью.

Возможна ли здесь вообще жизнь?

Тяжело вздохнув и покачав головой, я открываю рот, чтобы поблагодарить Михаля…

И тут двери в бальный зал вспыхивают сферой ослепительного света.

Глава 46

Маскарад, Часть II

Начинается столпотворение.

Вампиры разбегаются во все стороны, визжат, шипят и прячутся в укрытия, Михаль толкает меня за свою спину, а Дмитрий берет Марго под руку, чтобы скрыться за помостом. Одесса мгновенно появляется рядом с нами, закрывая лицо руками — от ее кожи клубится дым.

— Что это? — кричит она в панике. — Что происходит?

Но я не знаю, не могу ей ответить, а Михаль тоже дымится, причем быстрее остальных из-за моего платья. Я пытаюсь протолкнуться перед ним, чтобы защитить его от невозможного света внутри комнаты, но даже горящее, его тело слишком сильное. Непробиваемое.

— Михаль, подвинься!

— Оставайся позади меня.

Сузив глаза, он смотрит на сферу света, которая разделяется на две части, когда Луиза ле Блан делает шаг между ними, держа каждую из них в своей ладони.

— Bonjour, — приветливо обращается она к залу, ее волосы пульсируют в такт движению сфер. От них волнами исходит тепло, пока я с ужасом не понимаю, что это такое.

Солнца.

Она держит в каждой руке миниатюрные, огненные солнца, а вампиры теперь прячутся за столами, отчаянно цепляясь за тень на помосте. Она проходит мимо них, ни на кого не глядя, совершенно безразличная. За ней тянется земляной аромат магии.

— Я ищу, — продолжает она, — Михаля Васильева. Маленькая птичка сообщила мне, что он хочет поговорить с моим дорогим другом, но, увы, вместо этого ему придется иметь дело со мной.

Это… это плохо. Это плохо. С этими солнцами в руках Лу может нанести неописуемый ущерб, и она даже не узнает, что он… что Михаль…

Я делаю выпад вперед, но ноги Одессы все еще стоят на моей дороге, и импульс отбрасывает меня назад. Спотыкаясь, я поворачиваюсь, чтобы выпрямиться, но Одесса тоже смещается, по-прежнему закрывая лицо, и я полностью теряю опору. О Боже. Я падаю на ее руки, которые инстинктивно обхватывают меня, чтобы мы обе не рухнули на пол. Ее кожа покрывается волдырями при соприкосновении. Хотя она заглушает крик боли, мы уже основательно запутались, и Михаль…

Он делает шаг вперед, раскидывая руки, чтобы закрыть нас с Одессой от посторонних глаз.

— Добро пожаловать в мой дом, Луиза ле Блан, и веселая встреча. Я — Михаль Васильев.

Лу замирает на полпути через всю комнату, ее ухмылка расширяется, когда она осматривает его. Ее глаза на мгновение задерживаются на коже его брюк, великолепных крыльях на спине.

— Конечно, это так. — Она поднимает сферы между ними, и они вспыхивают еще ярче, почти ослепляя. Даже Михаль вздрагивает. При его болезненном вздохе последние остатки моего контроля рушатся; оттолкнувшись от Одессы — с ней все будет хорошо, с ней все будет хорошо, с ней все будет хорошо, — я выбегаю на открытое пространство в центре комнаты.

— Лу, подожди! Подожди! — Ее глаза слегка расширяются, когда я останавливаюсь перед ней, размахивая руками, как сумасшедший, и задыхаясь. — Тебе не нужно причинять ему боль. Он обещал не трогать Коко, не трогать никого из вас. — Я оглядываюсь в поисках Коко, Рида или даже Жан-Люка, но никто из них не стоит в коридоре. И никто другой тоже. Проход остается пустым, если не считать осколков двери и кусков металла. — С тобой… с тобой будут обращаться как с почетным гостем, — говорю я, и голос мой слабеет. По крайней мере, Лу пришла. По крайней мере, она не испепелила меня на месте. — Мой почетный гость. Он обещал. Он обещал, что никому не причинит вреда.

Солнца в руках Лу слегка тускнеют. Ее глаза сужаются, и она несколько секунд изучает мое лицо.

— И ты ему веришь?

— Верю.

— Ты ему доверяешь?