Алая Вуаль (ЛП)

Что могло стать причиной их… смерти?

Еще одна ветка ломается, и мои мысли возвращаются к розам на кладбище, к тому, как они поникли на земле. Может ли убийца быть ответственным и за них? И за деревья? Хотя раньше я не чувствовала запаха колдовства, дождь мог смыть его аромат. Жан-Люк считал, что здесь может быть замешана магия крови, а все жертвы действительно принадлежали к магическим видам…

Когда позади меня затрещала третья ветка, я с визгом обернулась.

— Спокойно. — Лу поднимает руки с непривычно серьезным выражением лица. — Это всего лишь я.

— Луиза. — Я быстро вытираю черный порошок с лифа, притворяясь, что у меня не защемило сердце. Притворяюсь, что не притворялась мышью. — Ты следовала за мной сюда?

Одетая в блестящий белый плащ, она подходит ближе, протягивая в мою сторону полосу пунцовой шерсти. Еще один плащ, понимаю я ровно в ту же секунду, когда по моим конечностям пробегают мурашки. Свой собственный плащ я оставила на кладбище вместе с Бабеттой.

— Это прислала Коко, — говорит Лу, вместо того чтобы ответить на мой вопрос. — Она бы пошла со мной, но… она зашла в морг. Ей нужно было попрощаться. — В ее глазах вспыхивает острая боль, когда она пытается взять себя в руки. — С Бабеттой, — уточняет она через мгновение. — Они любили друг друга когда-то, очень давно. До того, как Коко встретила Бо. — Она снова делает паузу, ожидая, что я скажу, и молчание затягивается еще дольше и напряженнее, чем прежде. Я не делаю никаких движений, чтобы принять плащ. Наконец она со вздохом опускает его на бок. — Мы подумали, что тебе может быть холодно.

Принюхиваясь, я сопротивляюсь желанию вздрогнуть.

— Вы ошиблись.

— Твои губы посинели, Селия.

— Не делай вид, что тебе это небезразлично, Луиза.

— Ты действительно хочешь этого? — Ее бирюзовые глаза сужаются, и она идет к моему дереву Бриндель, прислоняясь к его стволу, чтобы посмотреть на меня сверху. Четвертая ветка осыпается. — Ты выглядишь так, будто вот-вот рухнешь, а в эту самую секунду нас может подстерегать садист-убийца. Если ты хочешь обсудить это здесь и сейчас, пока мы оба отмораживаем свои аппетитные попки, то давай обсудим.

Насмехаясь, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на реку.

— Ты — Госпожа Ведьм. Я очень сомневаюсь, что кто-нибудь, кто нападет на тебя, выживет, чтобы рассказать об этом, будь то убийца-садист или нет.

— Ты злишься на меня.

В ответ я обхватываю себя руками. Когда ветер гладит меня по волосам, словно желая успокоить, я подавляю очередную дрожь.

— Не только на тебя, — бормочу я, протягивая руку за плащом. Багровая шерсть тут же ложится на мою раскрытую ладонь. Обмотав его вокруг плеч, я вдыхаю землисто-сладкий аромат Коко. — Я злюсь на всех.

— Но на меня ты злишься больше, — проницательно замечает Лу.

— Нет, — лгу я.

Она скрещивает руки.

— Ты всегда была дерьмовой лгуньей, Селия.

— Как ты меня нашла?

— Ты пытаешься отмахнуться от мастера отмазок? — Когда я ничего не говорю, ее губы дергаются, и я, вероятно, представляю себе тонкий блеск одобрения в ее глазах. — Ну… хорошо. Я позволю себе это временное отвлечение от текущей проблемы. — Из кармана кожаных брюк она достает наброски — теперь они скомканы в жалкий комок — и жестом указывает на городской дом позади нас. — Я не пошла за тобой сюда. Я подумала, что ты захочешь начать свое расследование с мелюзги. Может быть, опросить твоих родителей? Жан задал им несколько вопросов после того, как мы нашли ее тело, но они не очень-то охотно согласились.

— Конечно, да. — Все еще дрожа от холода, я плотнее закутываюсь в плащ от ветра, но это мало меня успокаивает. Холод в груди пробирается по конечностям, проникает в кости, и я чувствую себя невозможно тяжелой, почти онемевшей. Жан-Люк привлек моих родителей раньше, чем меня. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, но даже запах моего детства уже не тот — магия улетучилась, оставив после себя лишь слабый запах рыбы и рассола. Еще одна ветка рассыпается в пыль. Я стараюсь не рассыпаться вместе с ней. — Мне не следовало приходить сюда.

— Это был твой дом, — тихо говорит Лу. — Вполне естественно, что ты ищешь твердую почву, когда все вокруг… ну… — Хотя она пожимает плечами, этот жест не раздражает меня так, как это было с Жан-Люком. Возможно, потому, что в ее взгляде нет жалости, только странная тоска. Печаль.

— Разваливаетесь на куски?

Она кивает.

— Разваливается на куски. — Оттолкнувшись от дерева, она встает рядом со мной, и ее рука становится теплой, когда она касается моей. Глаза ее отрешенные, она тоже смотрит на Долер. — Бриндельские деревья погибли вместе с мелюзгой. Я не смогла их оживить.

Это откровение не приносит мне удовлетворения.

— Так же, как и розы.

— Что-то не так, Селия. — Ее голос становится все тише. — Дело не только в деревьях и розах. Сама земля… она как-то нездорова. Моя магия чувствует себя больной. — Когда я резко смотрю на нее, она лишь качает головой, все еще глядя на воду и не видя ее. — Ты нашла что-нибудь еще на кладбище? Что-то, что мы могли пропустить?