Алая заря (СИ)

К концу последнего курса института Соню распределили в кстовскую школу, и ее счастью не было предела: и от отчего дома недалеко уезжала, и в то же время начиналась самостоятельная жизнь. Квартирку свою, конечно, не дали, но опять же стараниями деда, который души не чаял в единственной внучке, Соня практически бесплатно получила комнату у его сестры: двоюродная бабка была немного ворчливой, но совсем не злой, поэтому согласилась ее приютить и взамен просила только помогать ей по дому, готовить ужин и развлекать беседами по вечерам. Учебных часов обещали много, а зарплату — сто десять рублей. У Сони дергались руки и подводило живот от страха и восторга одновременно — так близко она подходила к своей мечте.

Мама всегда говорила, что она витает в облаках слишком много, оттого ее воображение рисовало будущее несуществующими оттенками. Уж очень яркими и пестрыми…

Второго сентября зарядил ливень. Стекла на окнах помутнели, залитые дождевыми потоками, классы потускнели, дети притихли. Лица шестиклассников были угрюмыми, а их красные галстуки так же, как вчера, с оживлением серости непогожего дня уже не справлялись.

Маленькая для своего возраста девчушка по имени Лена Черноусова на последней парте первого ряда старательно писала правой рукой, и Соня, проходя мимо рядов, с жалостью смотрела на ее потуги и вспоминала, как бабушка ее саму больно лупила линейкой по ладоням и заставляла переучиваться на правшу. “Правое — это правильно, а все, что слева — все скверно”, говорила она. Соне было неудобно и обидно настолько сильно, что хотелось обидеть бабушку в ответ. И она обижала: огрызалась, уворачивалась от ее шустрых рук и убегала прятаться за деда. Но это тогда. Тогда Соня была маленькой и глупой. Зато теперь писала красиво — и на русском, и на английском — и от вида своих плавно выведенных на доске округлых букв испытывала гордость.

И Лена тоже будет мучиться и обижаться на весь мир. Помучается и привыкнет.

Соня поморщилась от неуместного желания подойти утереть собравшиеся в уголках глаз девочки злые слезы или сказать, может быть, что-то строгое и мотивирующее, но сдержала себя. Лена по-своему не делала и проявляла старательность — наверняка справится сама.

Соня постучала ручкой по столу, привлекая внимание и писавших самостоятельную ребят, и зазевавшегося шестиклассника, который стоял истуканом у своей парты и подозрительно долго молчал, потеряв мысль. Саша Большаков вздрогнул, вымученно улыбнулся и бросил тоскливый взгляд в окно.

— Ай… ай пионер, — выдал он.

Соня покачала головой и кивнула тянущей руку Ксюше Новиковой. Девочка ей понравилась с первых же минут тем, что активно включалась в работу, смотрела снизу вверх своими сверкающими от восхищения и уважения глазами и была воплощением всех Сониных ожиданий от взаимодействия с учениками.

— Надо говорить “ай эм”, — сказала Ксюша.

— А еще?

— Еще “пайонир”, — подумав, добавила она.

— Э, — подсказала Соня. — Э пайониэ.

— Ай эм э пайонир-р, — послушно отчеканил Саша.

— Хорошо.

Соня натянуто улыбнулась.

Не очень-то хорошо на самом деле.

Если в пятом классе эти дети что-то и знали, то к сентябрю, видимо, все напрочь забыли.

Учителя английского языка, как Соне объяснили, в этой школе не задерживались. Кого-то срочно перевели в другое место, кому-то потребовалось уйти по семейным обстоятельствам, у кого-то случился декрет, а однажды всех учителей разобрали при распределении и никого не осталось, чтобы сюда направить.

Предыдущую англичанку вообще сначала исключили из комсомола, а затем запоздало уволили за распутное поведение — не хватало даже плохих учителей! Эта сплетня предназначалась не для Сониных ушей, но она случайно услышала ее, когда стояла в очереди в столовой. Подробности выведать было пока не у кого.

Соня была твердо намерена нарушить традицию ежегодной смены преподавателя и отработать здесь по крайней мере три положенных ей года. А там как получится.

Никаких новых потрясений во второй день не произошло — возможно, потому что девятиклассников сегодня ей не поставили. Однако Соня немного утомилась, потому что все пять уроков объясняла, как составлять простейшие предложения: и пятым классам, и восьмым, и десятым. Тех, кто мог внятно ответить хоть на какие-то вопросы, можно было пересчитать по пальцам. Она вспоминала свою последнюю институтскую практику и идеальных, как на подбор, школьников, словно списанных с учебника по педагогике, а затем разглядывала здешних присмиревших и смущенных ребят, не знавших, как посчитать на английском хотя бы до двадцати. Небо и земля!

В общем, работать было с чем.

На большой перемене Соня познакомилась с учительницей географии Мариной Сергеевной, по распределению приехавшей в Кстово из Владимира. Она показалась ей милой, простодушной и очень жизнерадостной. Наверное, потому что с 9 “Б” ей еще не довелось познакомиться.