Алая заря (СИ)

— Тебя никто не обижал? — спросил Степа, когда они остановились, потому что ему приспичило покурить.

Порывшись свободной рукой в кармане, он вытащил мятую белую пачку “Явы” и губами вытащил оттуда сигарету. Затем под укоризненным взглядом Сони зажег ее и с возмутительным удовольствием затянулся.

Курить он научился в армии, а зажигалку с олимпийским мишкой, которой он редко пользовался, потому что берег, Соня сдуру подарила ему в год олимпиады.

Ее рассказ о работе оказался коротким, хотя до площади они добирались не меньше пятнадцати минут. Слушатель из Степки всегда был не то чтобы плохим, но… да совсем неважным он был. Ему трудно было сосредотачиваться на чем-то долго, и его мысль резво перепрыгивала с услышанного на то, что мимоходом рождалось в его шальной голове, а когда предмет разговора вылетал из головы собеседника тоже, он вдруг вспоминал о нем и требовал продолжения. Может, еще и по этой причине слова подбирались неохотно и все жалобы остались при себе. Почему-то Соня решила, что если Степа напрямую не спросит о ее затруднениях, то говорить о них она и не будет.

Только он вспомнил и спросил.

— Если не считать учеников, то нет, — призналась она.

Она немного отступила влево, чтобы не вдыхать дым, который ветер бросал прямо ей в лицо, и снова уставилась на странного мужчину у автомата позади Степы.

Тот немного постучал сначала по его боковой стенке, затем по передней, но так ничего и не получив, присел на корточки и заглянул в кран сверху вниз, будто пытался уловить момент, когда из глубины потечет вода. Напрасно.

— А что ученики?

— Младшие ребята — все замечательные, и даже старшие десятые классы хорошие, а вот девятый… — Соня вздохнула. — Меня, конечно, предупредили, и я на всякий случай поискала кнопки на своем стуле, но к чему я совсем не была готова, так это к тому, что кто-то подрисует английской королеве усы в моей газете! У меня, между прочим, всего один такой экземпляр был. И жвачку прилепили к портфелю…

Степа снова глянул назад, отвлекаясь на шум — это мужчина решил посильнее ударить автомат — затем хмыкнул и почесал усы. Соне эти усы категорически не нравились. Без них он был симпатичнее, а за ними часто прятал ехидную усмешку.

— С детьми сложно. Надо с ними строго. Покажи им свой авторитет и власть!

Соня страдальчески подняла брови.

— Посмотри на меня. Там один девятиклассник ростом почти с тебя!

Степа усмехнулся, словно только что получил комплимент.

Он всю жизнь был худым и долговязым, и Соня едва ему до плеч доходила. В детстве у него была самая необидная кличка — дядя Степа, и он был ею страшно доволен. Соня подозревала, что его тезка сыграл не последнюю роль в его решении пойти в милиционеры. Ни после школы, ни после армии он не отличался особым усердием и стремлением освоить какую-то профессию, где пришлось бы слишком много думать, поэтому выбрал ту, где пригодилась бы сила. Работа участковым Приокского района в Горьком, где он, собственно, и жил много лет и пока никуда не собирался, ему была очень по душе, хотя распределение Сони его огорчило. Но он был рад тому, что ее не отправили совсем далеко, и обещал приезжать регулярно — в прошлом году от дяди в наследство он получил видавшего виды Запорожца шестидесятых годов и чрезвычайно этим гордился.

Соня долго смотрела на его сержантские погоны находившиеся выше уровня ее глаз, а Степа долго думал, как ей ответить.

— И все же женщин среди учителей много, — наконец заметил он, — и их уважают. Это только поначалу, Сонь, привыкнут к тебе — успокоятся. Да и потом…

Он не договорил. Грохот от сильного удара заставил подскочить и его, и Соню, и прохожих. Даже из окон пятиэтажек рядом повысовывались люди.

— Это еще что такое?..

Степа среагировал мгновенно: передал недокуренную сигарету Соне, развернулся на месте и поспешил к мужчине, которому так и не удалось справиться с автоматом с газировкой. По его стенкам бил много кто, но этот человек по силе своего негодования, кажется, превзошел всех.

— Эй, уважаемый! — с возмущением воскликнул Степа.

Автомат слегка накренился в сторону, а его левый бок, который хорошо был виден Соне, слегка промялся. Удивительно.

Она с отвращением перехватила двумя пальцами сигарету и подошла поближе. Рядом с лавкой в паре метров от дурацкого происшествия стояла урна, куда она без сожалений кинула окурок.

— Автомат не работает! — сурово проговорил Степа. — Вы зачем буяните?

— А деньги мне кто вернет? — глухо ответил мужчина.

Он вытащил свой пластмассовый стаканчик — белый, с надписью “Фанта” — и заглянул внутрь, словно хотел проверить, точно ли автомат ему ничего не выдал.

Мужчине на вид было около сорока лет, но из-за печально опустившихся уголков губ на его лице вдруг сделалось больше морщин. Наверное, день у него совсем не задался.

Соня переступила с ноги на ногу, а затем опустилась на лавочку, укладывая перевязанные белой ленточкой цветы себе на колени.

— Вы пили? — спросил Степа.

Мужчина рассеянно покачал головой и, подняв стаканчик к лицу, покрутил им перед Степой.

— Как видите, нет-с.

— Не воду.