Алая заря (СИ)

— Think. Thought. Thought. (думать) Understand. Understood. Understood. (понимать)

Сон теперь другой?

Это же… точно сон?..

Или?..

Глава первая, в которой звенит первый звонок

Желтый Москвич начало сильно потряхивать на ухабах дороги, когда водитель, седой улыбчивый дядя Саша, объявил, что через пять минут покажется школа.

На заднем сиденье оттесненная к окну двумя крупными гогочущими парнями сидела вчерашняя студентка Соня Багрякова. Теперь уже Софья Николаевна — учительница английского языка в кстовской школе номер четыре.

Она всю дорогу сидела тихо, сложив ладони на лежавшем на коленях портфеле — новеньком, блестящем, с серебристыми заклепками, которые бросали дрожащих в дороге зайчиков на желто-серую обшивку потолка. Его привез дед из столицы в начале августа. Сказал, что негоже с мамкиным потрепанным ходить, надо бы свой. Портфель был дорогим не только по деньгам, но теперь уже и сердцу, как подарок, поэтому Соня крепко прижимала его к себе и задумчиво поглаживала пальцами прохладную металлическую застежку. Слева от нее шумели незнакомые ребята, которых дядя Саша тоже подвозил сегодня до работы — на завод.

Сентябрьский день выдался не таким погожим, каким виделся в планах и мечтах. Соня с трепетом воображала, как будет щурить глаза от яркого солнца и, уверенно выпрямив спину, зацокает каблучками — не новых, но маминых, очень хорошо сохранившихся — туфель по дорожке, ведущей к школьным воротам, а любопытные ребята будут провожать робкими взглядами свою будущую новую учительницу.

Однако небо было серым и ватным — сквозь облака еле пробивался белый солнечный свет. Было тепло, да и дождя вроде никто не ждал сегодня, но яркость красок от пасмурности поутихла и природа была мрачнее обычного.

По дорожке пройтись тоже не удалось.

Поблагодарив дядю Сашу и махнув рукой вежливо попрощавшимся парням, Соня поспешно выбралась из машины и подняла голову на возвышавшееся через дорогу трехэтажное здание. Так близко! От напускной уверенности к этому моменту почти ничего не осталось.

На подступах к школе Соню тут же подхватила под локоток завуч Любовь Васильевна и повела не к главным воротам, а к калитке с правой стороны, заявив, что новых учителей ждет короткое напутствие от директора.

Если с утра все тревоги затмевало предвкушение, то по дороге в учительскую в сопровождении завуча Соня заволновалась уже всерьез. Ей не только предстояло сегодня встретиться с несколькими классами незнакомых детей, ее ведь и коллектив ожидал совсем новый! И везде необходимо было заслужить уважение, показать себя с наилучшей стороны: как взрослого, ответственного и достойного педагога!

Когда она начала очень тихо бормотать под нос глаголы, Любовь Васильевна, которая шла впереди, обгоняя на полшага, покосилась на нее с удивлением.

— Брейк, броук?.. Это что?

— Неправильные глаголы, — смутившись, ответила Соня.

— Как интересно… — сказала Любовь Васильевна, нисколько не звуча заинтересованно. — Я их уже и не помню. Не признала.

Соня перебрала влажными от волнения пальцами ручки портфеля.

Любовь Васильевну она встретила еще в июле, когда впервые беседовала с директором. Она показалась ей неприветливой и строгой: весь разговор она внимательно слушала, но ни разу не проронила ни слова, а на сбивчивую речь Сони о своем обучении в институте отреагировала поджав тонкие бледные губы.

Сегодня Любовь Васильевна выглядела немного приятнее и разговорчивее, и ее повышенное внимание застало врасплох. Особенно внимание к привычке Сони успокаивать себя повторением глаголов, которой она почему-то застеснялась.

— Что ж, Софья Николаевна, ваша задача сделать так, чтобы ученики нашей школы запомнили больше, чем мое поколение.

— Я приложу к этому все усилия.

Любовь Васильевна сдержанно кивнула и распахнула дверь учительской.

Соня неловко улыбнулась и шагнула вперед.

Молодежи в этом учебном году, по словам директора школы Бориса Ивановича Алиева, прибавилось немало. Помимо нескольких учителей, которые должны были помогать в первый день молодняку, Соня сразу приметила еще пятерых бывших студентов: трех парней и двух девушек. И почти у всех, к ее облегчению, на лице читалась такая же растерянность, как и у нее. Невозмутимо слушал директора лишь темноволосый парень в очках и синей рубашке, и, как выяснилось во время общего знакомства, новичком он и не был вовсе.

Борис Иванович выглядел молодо — не старше своих пятидесяти лет — опрятно и свежо, а его спокойный и ясный взгляд внушал доверие. В отличие от Любови Васильевны, он понравился Соне с первого взгляда. На собеседовании он был очень дружелюбен, не хмурился, когда она начинала тараторить, а под конец даже разулыбался, когда немного поговорил с ней на английском, которого совсем уже не помнил.