Алая заря

Хуан переночевал в гостинице, а утром отправился к доктору. Тот дал ему фотографию и велел сделать с нее большой портрет. Работа над портретом заняла несколько дней. Все это время Хуан столовался у доктора. Тот был вдовцом и имел семерых детей. Старшую дочь, ровесницу Хуана, девушку с толстой русой косой, звали Маргаритой. Она была за хозяйку. Через неделю, прощаясь со всеми, Хуан обратился к Маргарите и сказал с некоторой торжественностью:

— Если мне когда–нибудь удастся достигнуть чего я хочу, я напишу вам.

— Ладно, — со смехом отвечала девушка.

Когда пришло время покинуть деревню, Хуан зашел проститься с жандармами.

— Ты пойдешь прямиком через гору или по дороге?

— Право, не знаю.

— Если хочешь напрямик, мы тебя проводим.

— Тогда лучше прямо через гору.

Хуан встал на рассвете, проведя бессонную ночь на туго набитом соломой тюфяке. На кухне его уже поджидали оба жандарма. Все трое отправились в путь. Рассвет чуть брезжил, а они уже поднимались по белой каменистой дороге, которая причудливо вилась между толстыми дубами с красноватой листвой. Взошло солнце. Сверху на самом дне узкой долины была видна деревня. Хуан отыскал глазами дом доктора и заметил в одном из окон женскую фигуру. Он вынул платок, помахал им и украдкой вытер набежавшую слезу. Снова двинулись в путь. Теперь они шли по крутому, заросшему травой склону, на котором вольно паслись черно–белые коровы; скоро дорога разделилась на две тропинки, которые чуть подальше снова соединялись в одну. Здесь им повстречался старик с длинными всклокоченными волосами и густой бородой. Он шел босиком, жалкие лохмотья едва прикрывали его тело, на плече он нес камень. Жандармы окликнули его. Старик искоса посмотрел куда–то мимо, но не остановился.

— Это дурачок, — сказал усатый. — Он живет внизу, со своей собакой, — и указал на пастушью хижину с небольшим садом, обнесенным низкой оградой крупных каменных плит.

В конце тропинки, пересекавшей склон, дорога круто поворачивала, шла через сосновый лес и обрывалась у пересохшего горного ручья, заваленного сухими сучьями. Теперь нужно было идти вверх по руслу. Подъем был изнурительным; Хуан выбился из сил, часто останавливался, и тогда усатый жандарм покрикивал:

— А ну, вперед! Кто остановится, тому вот эта палка! — при этом он смеялся, грозя палкой, которую только что срезал. — Вперед, парень!

Подъем по руслу кончился, и они, выбрав удобное место, сели передохнуть. Отсюда взору открывались бескрайние просторы: вдали, у горизонта, дыбились голубые горы, громоздились друг на друга скалы. Солнце спряталось, по лазурному небу поползли лиловые тучи.

— Придется тебе, парень, вернуться с нами, — сказал усатый — Будет гроза.

— Я пойду дальше, — сказал Хуан.

— Что так торопишься?

— Просто не хочу возвращаться.

— Тогда не мешкай. Постарайся быстрее добраться до того ущелья. Минуешь его — увидишь хижину, там можешь укрыться.

— Ясно. Прощайте.

— Прощай, парень.

Не обращая внимания на усталость, Хуан подняло и начал взбираться по неровному каменистому склону на последние отроги горы.

— Только не отступать! — упрямо твердил он.

Темные тучи заволокли небо; подул сильный ветер, влажный, напоенный запахами земли; его порывы уже теребили пожелтевшую траву на склонах гор, а высокие купы деревьев с красноватыми листьями еще едва шевелились. Вскоре склоны горы скрылись за пеленой тумана; небо еще больше потемнело; с тревожным криком пролетела стая птиц.

Послышались дальние раскаты грома; крупные капли дождя забарабанили по листве; сухие листья бешено метались из стороны в сторону, сбивались над травой целыми табунами и, влекомые ветром, неслись через заросли бурьяна, взлетали вверх по стволам деревьев, и снова падали на землю, и снова неслись по тропинкам… Вдруг ослепительная молния разорвала воздух, и с неба обрушился настоящий водопад. Ветер в безумной ярости встряхнул деревья, словно хотел свалить их на землю.

Хуан уже добрался почти до самой вершины и теперь очутился в узком проходе между двумя рядами скал. Ветер, с силой прорывавшийся в каменный коридор, не давал ему двигаться вперед. Молнии сверкали беспрерывно. Яркий свет все время освещал гору, и при каждом ударе грома она вздрагивала, трепетала, и казалось, вот–вот развалится на куски.

Величественная красота картины вызывала у Хуана чувство восхищения, а не страха; по обеим сторонам ущелья молнии, словно огненные стрелы, пролетали над верхушками скал.

Хуан шел вдоль ущелья при вспышках молний и наконец добрался до выхода. Здесь он остановился, чтобы немного отдохнуть. Сердце бешено колотилось, он едва переводил дух.

Буря удалялась; по ту сторону ущелья солнце уже золотило зеленые верхушки сосен… прозрачные струйки воды искали старые русла и сливались в пенистые потоки… среди черных туч появились голубые оконца.

— Всегда вперед, — прошептал Хуан.

И продолжал свой путь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I