Алая зима

Они с Широ уставились на ёкая, который приближался к ним на тонких ножках, не сводя глаз-бусинок с Эми.

– Поделишься? – спросил он с надеждой.

– Не поделюсь, – отрезал Широ. – Уходи.

Плечи ёкая поникли. Раздраженно щелкнув клювом, он превратился в ворону и с громким карканьем вылетел из комнаты через темный проход.

Эми повернулась к Широ – а он к ней, и их носы чуть не столкнулись. Она вдруг остро осознала, что он лежит на ней, что его тело тяжелое, теплое. И он без косодэ. В бинтах, но без косодэ. Ее сердце екнуло, и она прижалась к полу, неспособная сбежать.

Его рубиновые глаза обожгли ее, сметая защиту, проникая до самых костей, лишая возможности что-либо скрыть.

– Боишься? – промурлыкал он со смесью льда и пламени в голосе.

Сердце заполошно колотилось. Боялась ли? Да, разумеется, но вовсе не того, что он причинит ей боль. Эми и сама не знала, чего она боится.

– А должна? – шепнула она.

– Я ёкай. Ты всегда должна бояться.

Она облизнула губы.

– А что, если не боюсь?

– Тогда ты дурочка.

Ни одно другое слово не смогло бы в тот миг описать ее точнее. Она лежала, прижатая к полу, под сильным, опасным ёкаем, который вполне мог ее убить, в доме другого ёкая, куда более могущественного, который хотел ее убить, в таинственном и страшном царстве ёкаев – и даже не могла толком испугаться за свою жизнь.

– Наверное, мне уже все равно, – сорвались с губ тихие слова.

Широ замер.

– Если я причиню тебе боль, все равно? Если убью?

– А какая разница? – Эми закрыла глаза и отвернулась. – Юмэй меня прикончит, как только я сниму с тебя онэнджу.

– Разве?

– А если до солнцестояния он не успеет, то я все равно погибну.

– Солнцестояние, – сухо повторил Широ.

Эми вздрогнула. Не стоило этого упоминать. Отчаяние окутало ее грозовыми тучами, стремясь найти выход.

– Что с солнцестоянием, малышка-мико?

Открыв глаза, она выдавила скупой смешок, хотя сердце норовило выскочить из груди, а кровь похолодела в венах. Распластавшись под кицунэ без возможности шевелиться, Эми еще никогда не чувствовала себя настолько уязвимой.

– Неужели ты так и не понял, Широ, почему жалкая смертная вдруг оказалась способна снять проклятие, которое создала ки амацуками?

Он уставился на нее, и его лицо стало непроницаемым – за маской скрывалось не смятение, а эмоции, которые он силился сдержать. Широ коснулся кожи ее чуть ниже ключицы. Скользнул пальцами дальше, раздвигая вырез кимоно. Эми напряглась. Она знала, что он видит: чернеющую на коже метку Аматэрасу.

Широ убрал руку и, закрыв глаза, уронил голову, закрылся в себе. Готовился убить? Отгонял прочь чувства, чтобы нанести смертельный удар? Он ведь признался, что испытает вину, если убьет Эми. А что теперь, когда он узнал, что она камигакари? Что для него важнее – избавиться от нее или от онэнджу?

Эми не двигалась. Лишь дышала все чаще. Напряжение сковало мышцы, ожидание было невыносимым. Ну почему она ему рассказала? Что за безумие на нее нашло?

– Успокойся, – пробормотал Широ. – Я не могу думать.

– Ч-что?

– Я пытаюсь кое-что вспомнить. – Он вздохнул. – Метка напоминает мне о… я не уверен.

Эми моргнула. Сердце немного замедлило бег.

Широ поднял голову – на его губах играла ленивая усмешка, заставшая Эми врасплох.

– Ты же не думала, что раз ты камигакари, то свободна от нашего уговора, м-м?

– Я… я не… А ты разве не хочешь меня убить?

– Ну, от твоей ки… – Он склонился и провел носом по ее челюсти, медленно вдыхая. Внутри Эми опять что-то оборвалось. – …слюнки текут, но нет, пока не собирался.

– О… значит, ты тоже хочешь меня съесть, как тот ёкай-ворона.

– Не как карасу, – негромко произнес Широ, заставляя ее трепетать. – Ты так и не сказала, почему так одета.

– Я… – Она попыталась подобрать слова, но его теплое тело и дыхание у ее уха отвлекали. – Я должна была встретиться с гуджи Шиона, но сбежала.

Широ вскинул голову, и Эми тут же пожалела о сказанном.

– Ты сбежала? Я думал, тебя принес Юмэй.

– Нет, я пришла сама.

– М-да? – Он склонил голову набок. – Почему?

Она знала, что он на самом деле спрашивал – зачем было поступать так глупо, зачем так рисковать.

– Потому что меня собирались запереть в Шионе до солнцестояния. И тогда я не смогла бы…

– Не смогла бы что?

– Мы заключили уговор, – прошептала Эми. – Если бы меня заперли, ты остался бы с онэнджу навсегда.

Широ уставился на нее рубиновыми глазами, в которых промелькнули странные тени. От его взгляда становилось трудно дышать.

А потом кицунэ вскинул брови, вновь растянул губы в лукавой кривой улыбке и постучал пальцем по щеке Эми, напоминая, что он все еще лежит на ней сверху.

– Так значит, я оскверняю божественную чистоту камигакари своим грязным прикосновением?

– Мне все равно, – произнесла Эми, не подумав.

– Разве? – Голос Широ стал ниже, вернулись мурчащие нотки. Кицунэ скользнул пальцем по ее щеке – невесомо, как перышком. – Хочешь я слезу?