Алакет из рода Быка

Всадники сдержали коней. Вперед выехал Ак-Тегин и, приставив ко рту сложенные руки, начал кричать по-кыргызски:

— Люди, слушайте! Говорю я, старейшина Ак-Тегин! Мы пришли с миром! Позовите вашего начальника!

— А почему с тобой вооруженный отряд?! — отозвался голос из-за завала.

— Время неспокойное! — прокричал в ответ Ак-Тегин.

Вероятно, недоверие воинов, охранявших завал, несколько уменьшилось. По крайней мере, из-за камней и бревен показались широколицые и узкоглазые головы в остроконечных меховых шапках.

— Кто еще с тобой, старейшина? — спросила седоусая голова с медным кольцом в правом ухе.

— Со мной люди рода Орла и почтенный Алакет. Все они идут с миром…

Но едва старейшина произнес имя Алакета, как все головы мгновенно скрылись за завалом, а голос, в котором теперь слышалась тревога, крикнул:

— Нам не велено вступать в отношения с Алакетом! Ждите, пока известим начальника! — И добавил с угрозой: — Не смейте приближаться к завалу: засыплем стрелами!

Отъехав на несколько шагов назад, всадники начали совещаться.

— Видишь, почтенный Алакет, — сказал Ак-Тегин, — ничего у нас не выйдет. Народ не захочет слушать тебя, ибо он покорен слову бега и старейшин. Так и должно быть. Ты же видишь, эти люди за завалом не хотят иметь с тобой никакого дела.

— Нет, почтенный Ак-Тегин, — нахмурил брови Алакет, — народ будет говорить со мной! Алт-бег боится и потому расставил на подступах к лагерю людей из своей личной стражи. Но и они недостаточно надежны. Ты думаешь, почему начальник караула запретил нам приближаться к завалу? Он боится, что наши речи зажгут сердца его воинов!

В это время послышался цокот копыт, и трое кыргызов на конях легко перемахнули через завал навстречу Алакету и его спутникам. Впереди мчался старый одноглазый полководец с нашитыми на кожаный халат железными пластинками. Его сопровождали два молодых воина. Лицо полководца сияло радостью:

— Алакет! Сынок!

Алакет широко раскрыл объятия:

— Кюль-Сэнгир! Отец!

Но Кюль-Сэнгир, не доехав до Алакета, словно наткнувшись на что-то, сдержал коня. Лицо его стало равнодушно суровым и, отведя взгляд в сторону, он смущенно сказал:

— Почтенный Алакет, прибыл ли ты врагом или другом, нам не велено пропускать тебя в лагерь! Так возвращайся добром назад и не вынуждай нас браться за оружие!

— Отец, — поднял руку Алакет. — Я не хочу и не буду проливать кровь моих друзей, тех, чью жизнь и достояние защищал я во время хуннских войн! Но скажи, ты передал мне волю тюльбарийского войска? Оно не хочет говорить со мной?

— Таков приказ Алт-бега! — глухо, через силу произнес Кюль-Сэнгир. — В походе я повинуюсь полководцу!

— Хорошо, — продолжал Алакет, — тогда ответь мне, о достойный Кюль-Сэнгир, всегда ли священна воля племени?

— Да, — отозвался старый полководец, еще не совсем понимая, куда клонит динлин, — всегда и всюду!

— Так, — перешел в наступление Алакет. — Мне известно, что за этими горами в котловине стоит не только дружина бега! Все племя тюльбари, теснимое хуннами, подошло вплотную к границам Динлина… Можешь ли ты, почтенный, дать клятву перед богами, что племя тюльбари не желает услышать мои слова? — И видя, что Кюль-Сэнгир потупившись молчит, добавил: — Напротив, отец, верю — ты готов поклясться, что оно хочет вступить в переговоры с нами!

— Почтенный начальник! — не выдержал один из сопровождающих Кюль-Сэнгира воинов. — Пропусти Алакета в стан! Ведь он пришел с миром!

— Мальчишка! — рявкнул старик. — Как смеешь давать советы старшим?

Воин шарахнулся в сторону, но Алакет улыбнулся и тихо сказал:

— Отец! Отец, я слышу слово твоего племени. Неужели ты, достойнейший из кыргызов, пойдешь против народа в угоду бегу?

Мучительные сомнения отразились на морщинистом лице старого полководца, и он воскликнул:

— Ох, Алакет, зачем только свалился ты сейчас на мою седую голову? Ты же знаешь, что тебе открыто сердце каждого кыргыза! Духи племени видят: я не в силах преградить тебе путь! Ступай со своими спутниками в стан Тюльбари, но пусть ваши воины останутся здесь и, кроме вас, ни один динлин не переступит завала. А вы, — он повернулся к страже, охраняющей тропу, — отправляйтесь со мной и почтенным Алакетом и, если хоть волос упадет с его головы, берегитесь гнева старого Кюль-Сэнгира!

— Благодарю тебя, отец, — низко склонился в седле Алакет, — благодарю от всех племен земли Динлин и от всех кыргызов тоже. Не бойся за судьбу завала. Те динлины, которые со мной, — все наши с тобой боевые друзья и соратники. — И, повернувшись к своему отряду, он воскликнул: — Братья, слышали вы, что сказал достойный отец Кюль-Сэнгир? Храните же тропу и не пропускайте по ней никого к стану Тюльбари! Пусть возглавит вас Тубар из рода Орла.