Alamut

"Смертная казнь применяется к любому, кто выступает против офицера; к тому, кто не выполняет приказ, если этому не препятствует высшая сила; к тому, кто убивает другого исмаилита преднамеренно или в порыве страсти; к тому, кто неуважительно отзывается о верховном главнокомандующем или критикует его; к тому, кто пьет вино или любой другой опьяняющий напиток; к тому, кто предается разврату".

Строгие телесные и моральные наказания назначались также тем, кто предавался мирским развлечениям; кто создавал или слушал прекрасную музыку; кто танцевал или наслаждался танцами других; кто читал развращающие книги или слушал, как их читают другие.

В саму иерархию были введены новые ранги. Между верховной и великой верхушками были учреждены региональные помосты. Каждый трудоспособный верующий автоматически становился солдатом. Для рефиков была создана специальная школа, в которой они должны были получать образование. Для всех мужчин была разработана новая учебная программа. Помимо военного искусства, они должны были изучать догматику и историю исмаилитов.

Отныне федаины получали самостоятельные задания, которые соответствовали способностям каждого. Джафар стал постоянным экспресс-посыльным между Аламутом и Музаффаром в Рае. Наим обучал новобранцев догмам, ибн Тахир - истории и географии, а Юсуф и Сулейман обучали новичков федаинов военному искусству. Каждое утро они выводили их из замка на плато, как когда-то это делал Манучехр. Хитрый Обейда возглавил небольшой отряд разведчиков и с их помощью следил за передвижениями султанской армии. Абдур Ахман, ибн Вакас, Абдаллах и Хальфа были приставлены к нему в качестве помощников, и вскоре они знали все тропинки между Казвином, Раем и Аламутом. В кратчайшие сроки они разгадали намерения эмира Арслана Таша, который разделил свои силы между Казвином и Раем, чтобы полностью отрезать Аламут от остального мира и заманить его в ловушку у подножия Эльбурсских гор, через которые не было выхода.

К большому удивлению пленных турок, почти все из которых были тяжело ранены, с ними обращались хорошо. Под умелыми руками доктора и его помощников их раны быстро заживали. Дни они проводили в своих помещениях , но по вечерам выходили подышать прохладным воздухом в вольер, расположенный за одним из бараков.

Санитары и солдаты, приносившие им еду и воду, все чаще вступали с ними в беседу. Пленники с замиранием сердца слушали рассказы о федаинах, проведших ночь в раю, и о небывалом могуществе, которым Аллах наделил Сайидуну. Они были поражены непоколебимой верой исмаилитов в победу. Они спрашивали их о доказательствах и причинах такой уверенности. Ответ всегда был один и тот же: Сайидуна - великий пророк, который придет править исламским миром.

Время от времени пленников навещал тот или иной даи, а то и сам Абу Али. Он расспрашивал их об особенностях султанской армии, а также об их образовании и религиозных убеждениях. Он объяснял им исмаилитскую доктрину, с помощью которой их командир собирался установить на земле правление справедливости и правды. Это, а еще больше откровенность и хорошее обращение, поколебали их убеждения и создали в них благодатную почву для принятия исмаилитского учения.

Хасан приказал освободить тех пленников, которым из-за ранений пришлось ампутировать руку или ногу, или же они были сильно искалечены. Он хотел, чтобы они рассказали своим товарищам в султанской армии об Аламуте и исмаилитской вере и тем самым незаметно подорвали их решимость. Для них приготовили поклажу на верблюдах, и вооруженная охрана сопроводила их до Казвина, где им был предоставлен свободный проезд.

Хотя в первую ночь после посещения садов Сулейман и Юсуф спали хорошо, ближе к вечеру следующего дня они стали чувствовать себя необычайно тревожно. Они были раздражительны, им казалось, что чего-то не хватает, и они никак не могли уснуть. Каждый из них отправился в самостоятельную прогулку по траншеям и в конце концов встретился там.

"Я хочу пить, - сказал Юсуф.

"В Шахе Руде достаточно воды".

"Можете пить на здоровье".

"Только не говори, что ты пристрастился к вину".

Сулейман усмехнулся, а Юсуф оскалился в ответ.

"Труба уже протрубила отбой".

"Зачем ты мне это говоришь? Продолжай."

Они уселись на крыше и некоторое время молча слушали рев реки.

"Я чувствую, что вы хотите мне что-то сказать".

Сулейман задал вопрос наполовину насмешливо, наполовину из любопытства.

Юсуф продолжал испытывать воду.

"Ты ни по чему не скучаешь?"

"Говорите начистоту. Что тебя беспокоит?"

"Я чувствую себя так, будто в моих кишках шевелятся угли. Голова болит. Мне нестерпимо хочется пить".

"Так почему ты не хочешь выпить воды?"

"Я делаю это снова и снова, и это как будто я пью воздух. А пить все равно хочется".

"Я знаю. Это все проклятые гранулы. Если бы я мог съесть одну сейчас, я бы снова успокоился".

"Как ты думаешь, Сайидуна скоро отправит нас обратно в рай?"

"Откуда мне знать? Когда я думаю о той ночи, меня так лихорадит, что я могу растаять".

Мимо прошел стражник с факелом. Они присели за крепостной стеной.