Alamut

"Господин! Я капитан Абу Джафар, сын Абу Бакра. Я прибыл по приказу моего господина, его превосходительства эмира Арслана Таша, который был послан его величеством, славой и милостью государства, всемогущим султаном Малик-шахом, чтобы вырвать у вас крепость Аламут, которую вы захватили нечестным путем. Его Величество рассматривает вас как своего подданного. Он приказывает вам в течение трех дней передать крепость своему генералу, эмиру Арслану Ташу. Мой господин гарантирует безопасный проезд для вас и ваших людей... Однако если вы не выполните этот приказ, Его Превосходительство будет рассматривать вас как врага государства. Мой господин будет неустанно преследовать вас до полного уничтожения. Ведь сам великий визирь, его превосходительство Низам аль-Мульк, приближается к Аламуту с большой армией, и он не проявит милосердия к исмаилитам. Вот что приказал мне передать вам мой господин".

При этих последних угрозах его голос слегка дрогнул.

Хасан насмехался над ним. В ответ он высмеял торжественную речь другого.

"Абу Джафар, сын Абу Бакра! Передай своему господину, его превосходительству эмиру Арслану Ташу, вот что: Аламут хорошо подготовился к его приему. Однако мы ни в коем случае не являемся его врагами. И все же, если он продолжит разгуливать по этим местам со своим оружием, с ним может произойти то же самое, что случилось с командиром его авангарда. Его голова будет насажена на кол и водружена вон на ту башню".

Лицо Абу Джафара покраснело. Он сделал шаг вперед и потянулся за мечом.

"Ты смеешь позорить моего хозяина? Самозванец! Египетский наемник! Ты знаешь, что за пределами этого замка нас тридцать тысяч?"

Исмаилиты, услышавшие этот ответ, начали бряцать оружием. Волна возмущения прокатилась по их рядам.

Хасан сохранял полное спокойствие и спросил: "Разве среди людей султана принято оскорблять иностранных лидеров?"

"Нет. По нашему обычаю мы должны отвечать за око".

"Вы говорили о том, что за пределами замка находится тридцать тысяч человек. Скажи мне, эти люди пришли ловить бабочек или слушать нового пророка?"

"Если исмаилиты - это бабочки, то они прилетели ловить бабочек. Если здесь поблизости есть новый пророк, для меня это новость".

"Так ты ничего не слышал о Хасане ибн Саббахе, повелителе небес и земли? Которому Аллах дал власть открывать врата рая для живых?"

"Я слышал о некоем Хасане ибн Саббахе, который является предводителем неверных. Если мои чувства не обманывают меня, то я сейчас стою перед ним. Но я ничего не знаю о том, что он повелитель небес и земли, и о том, что Аллах наделил его такой властью".

Хасан искал глазами Сулеймана и Юсуфа. Он воззвал к ним. Они покинули свои места в строю и направились к ступеням, ведущим на верхнюю террасу. Он спросил их: "Можете ли вы оба поклясться всеми пророками и мучениками, что вы были в раю, живыми, целыми и в полном сознании?"

"Мы можем, сайидуна".

"Поклянитесь в этом".

Они поклялись, четко и ясно.

Абу Джафару захотелось рассмеяться. Но в их голосах прозвучала такая твердая вера и искренняя убежденность, что у него по позвоночнику пробежала дрожь. Он посмотрел на двух своих помощников и по их лицам понял, что они рады не оказаться на его месте . Очевидно, он позволил событиям принять неправильный оборот. Теперь он говорил с гораздо меньшей твердостью, чем раньше.

"Господин, я пришел сюда не для того, чтобы вступать с вами в религиозные споры. Я принес вам приказ его превосходительства, моего господина эмира Арслана Таша, и жду вашего ответа".

"Почему ты уклоняешься, друг? Разве тебе не все равно, сражаешься ты за истинного пророка или нет?"

"Я не сражаюсь ни за какого пророка. Я просто служу Его Величеству".

"Это именно те слова, которые говорили люди, сражавшиеся против Пророка на службе у других правителей. Вот почему они были уничтожены".

Абу Джафар упрямо смотрел в землю. Он молчал.

Хасан повернулся к Юсуфу и Сулейману. Они стояли, словно прикрученные к подножию ступеней, и смотрели на него сверкающими глазами. Он спустился по ступенькам к ним, потянулся к плащу и достал браслет.

"Вы узнаете этот браслет, Сулейман?"

Сулейман стал белым как полотно. В уголках его рта собралась пена. Голосом, дрожащим от бездумного блаженства, он пробормотал: "Слушаюсь, господин".

"Иди и верни его владельцу".

У Сулеймана ослабли колени. Хасан снова полез в плащ. На этот раз он извлек гранулу, которую протянул Сулейману.

"Проглоти это, - приказал он.

Затем он повернулся к Юсуфу.

"Будешь ли ты счастлив, Юсуф, если я отправлю тебя вместе с Сулейманом?"

"О... Сайидуна".

Глаза Юсуфа сияли от счастья. Хасан тоже протянул ему гранулу.

Эмиссары эмира наблюдали за этой сценой с нарастающим трепетом. Вскоре они заметили, что в глазах обоих юношей появилось отстраненное, отсутствующее выражение, как будто они смотрели на совершенно чужой мир, невидимый для остальных.

Абу Джафар робко спросил: "Что все это значит, господин?"

"Ты увидишь. Я говорю вам: откройте глаза. Потому что то, что сейчас произойдет, еще никогда не случалось в истории человечества".

Затем он торжественно выпрямился и заговорил глубоким голосом.