Алан Гленн - Американский орёл

Он сидел спокойно, щека кровоточила, запястья болели, сердце болело, всё болело. Он сидел на заднем сидении фбровского "Форда", закованный в наручники, по бокам расположились двое агентов, что тащили его вниз. Брат убит в результате якобы заговора с целью убить Гитлера, и вот он здесь, сидит в ожидании рядом с Северной церковью, другими машинами ФБР и армейскими грузовиками. Арестован за нападение на агента ФБР, и не просто агента, а агента, который спас жизнь Гитлеру во время жизненно важного саммита.

Сэм перенёс вес тела, ощущая в нём боль и слёзы, которые он никак не мог прекратить. Брат. Озлобленный, преданный идее, слепо верящий Тони. Его горящее чувство справедливости было использовано в заговоре, который, по его мнению, должен был всё исправить, но на самом деле, сделал всё только хуже. Сэм представлял, как президент Лонг докладывает Гитлеру о заговоре, показывает ему заголовки, доказывающие, насколько верны американцы новым соглашениям, новому порядку. Как и сказал Лакутюр, новая волна обрушится на старые пути демократии и свободы личности.

Будь проклят Тони, готовый пожертвовать Сарой и Тоби ради убийства Гитлера. Кто дал ему на это право?

Тварь. Из-за него все они окажутся в трудовом лагере. Сэм опустил голову. Он не мог перестать плакать.

Задняя дверь машины открылась, и Сэм поднял голову, приготовившись к очередному удару.

- Инспектор, - произнёс Ганс Грёбке, глядя безжизненными глазами из-под очков.

- Пришёл позлорадствовать?

- Вряд ли. - Гестаповец держал в руке небольшой ключ. - Если чуть наклонитесь, я вас освобожу.

Сэм уставился на него.

- Не пойдёт. Ты меня раскуёшь, а потом меня застрелят при попытке к бегству. Какие-то староватые приёмчики, вы, клоуны, задумали.

Грёбке покачал головой.

- Нет, никаких приёмчиков. Наклонитесь, я сниму наручники. А потом мы немного поговорим, прежде чем я вас отпущу.

Сэм пытался понять, что же творится по ту сторону этих голубых глаз, но вскоре сдался. Он просто чертовски устал. Они, наконец, одолели его. Сил драться уже не осталось. Он наклонился вперёд. Грёбке склонился над ним, послышался щелчок и наручники разомкнулись. Сэм автоматически сложил руки перед собой и потёр запястья.

- Поговорим. Без обмана. Без уловок. И представлений, - сказал Грёбке.

- Конечно, - горько произнёс Сэм. - Вы, мудаки, использовали моего брата, как инструмент, подставили его. У него вообще никаких шансов не было. Вытащили его из лагеря, привезли сюда, в Портсмут, где его и убили, как корову на бойне.

Грёбке покачал головой. Он извлёк из кармана пачку "Лаки Страйк", достал одну сигарету.

- Нет, то были дела Лакутюра, не мои.

- Да? И каковы же твои дела?

Он изобразил сухую улыбку, сунул промеж губ сигарету и прикурил её позолоченной зажигалкой.

- Убедиться, что ваш брат всё сделает. Посему, я и в самом деле, потерпел поражение. Мне было известно многое, но о сломанной винтовке я не знал.

- О чём ты, блин? - спросил Сэм.

- Простите, кажется, я ясно выразился. Хоть я и буду всегда отвергать сам факт этого разговора. Видите ли, я хотел, чтобы вашему брату сопутствовал успех в убийстве моего канцлера. Именно за этим я и прибыл в Портсмут, чтобы всё получилось... присматривать за вами... и при необходимости, помочь вашему брату. Однако я потерпел неудачу. Он был связан с Лакутюром и его командой, ему выдали неисправную винтовку, и теперь Гитлер, это животное, будет жить, а множество невинных людей погибнет.

- Но... ты же из гестапо, бля!

- Верно. Но, в первую очередь, я коп, не забывайте. Такой же, как и вы. Коп из небольшой баварской деревушки, у которого были свои задачи и обязательства, пока меня не повысили до этой должности. Поэтому, то, что вы видите, то, что думаете, что видите, не всегда есть истина.

- Какой-то сраный коп!

- Но я также и немецкий патриот, инспектор, - тихо произнёс Грёбке. - Нас осталось немного, но мы пытались убить это чудовище. То, что он вытворяет с невинными в лагерях и городах, он вытворяет от имени немецкого народа. Если мы проиграем войну, наше имя и наша культура будут тысячу раз прокляты на тысячу лет вперёд.

Сэм не находил нужных слов. Грёбке ещё раз затянулся сигаретой.

- Но есть и иные причины. У меня тоже был брат. Он погиб при высадке в Британии. А ради чего? Ради бреда сумасшедшего, который обладает властью распоряжаться жизнями и судьбами людей?

Гестаповец слегка повернулся, будто хотел рассмотреть верфь сквозь ближайшие здания.

- Сейчас наш сумасшедший встречается с вашим сумасшедшим, делят друг с другом мир в соответствии со своими взглядами и аппетитами. И тот шанс, что у нас был, наш единственный шанс, пропал.

Грёбке уронил окурок на тротуар, с силой раздавил его каблуком.

- Спасибо, что освободил меня, - сказал Сэм. - Я твой должник. Но, к концу дня я всё равно буду в лагере.

Немец улыбнулся.

- Это, как вы, американцы, говорите, ещё не решено. Я кое-что разузнал насчёт путешествия вашего фбровца в мою страну, он тоже мне кое-что должен. Не волнуйтесь, инспектор. Не поедете вы в лагерь. Мы навсегда исчезнем из вашей жизни.

- Моя жена и сын...