Алан Гринспен. Самый влиятельный человек мировой экономики

Прочитав всё, что нашел по этой теме, Гринспен случайно наткнулся на опровержение Хансена Джорджем Терборгом – безвестным экономистом, работавшим в Институте машинного оборудования и смежных продуктов. Обычный студент не удостоил бы этого автора своим вниманием – зачем читать посредственные исследования из лоббистского лагеря, когда против него выступает выдающийся профессор Гарварда? Но с ушлой независимостью человека, занимающегося самообразованием, Гринспен изучил книгу Терборга «Призрак экономической зрелости» (The Bogey of Economic Maturity) и согласился с тем, что в ней написано. «Застойная позиция» Хансена была чрезмерно окрашена «мрачными тридцатыми»²¹.

По воле судьбы события вскоре подтвердили правоту Гринспена и Терборга. Конец нормирования военного времени привел к буйному росту потребительских расходов. Американцы покупали стиральные машины, автомобили, электротовары, хлопчатобумажные изделия, корсеты, нейлоновые колготки, камеры, кинопленку, спортивное снаряжение, игрушечные электропоезда – им было отказано в этом во время войны, и теперь они с радостью тратили сэкономленное, чтобы побаловать себя²². Вопреки заявлениям Хансена, потребительские расходы, экономический рост и инфляция не умерли, и во время второго года обучения Гринспена в колледже потребительские цены выросли на 17,6 %. Таким образом, его скептицизм в отношении неокейнсианской идеи подтвердился. Кроме того, он убедился, что его всесторонний подход к собственному интеллектуальному развитию оказался правильным.

Гринспен менялся по мере своего несогласия с Кейнсом. Он начал учебу в колледже неуверенным юнцом, сбежавшим от бесперспективной работы во второсортной джазовой группе. За два года учебы Алан превратился в молодого человека с призванием. В конце своего первого года в Нью-Йоркском университете Гринспен занял второе место среди претендентов на стипендию Бета Гамма Сигма в университете, что было признанием его «эрудиции, характера и серьезности цели»²³. Его друг Боб Кавеш, который сделал выдающуюся карьеру в качестве профессора экономики, уверял, что никогда не видел, чтобы кто-то столь эффективно собирал информацию из эклектичных источников. Открыв экономику, Алан нашел свое призвание.

Это было захватывающее время для вступления в профессию. Гринспен пришел в экономику тогда же, когда Соединенные Штаты стали доминировать в данной области. Перед войной Лондон и Кембридж Джона Мейнарда Кейнса сформировали экономическое мышление. После войны Бостон, Чикаго и Нью-Йорк одержали верх, ведя злобные академические бои между собой²⁴. То, что действительно захватило Гринспена, не являлось ни миссионерским кейнсианством бостонцев, ни идеями свободного предпринимательства чикагской школы. Именно интенсивный эмпиризм нью-йоркской школы сформировал подход, сохранившийся на протяжении всей его карьеры и объяснявший его самые большие достижения.

Штаб-квартира нью-йоркской школы находилась примерно в шести милях к северу от Нью-Йоркского университета, в Колумбийском университете и в ближайшем Национальном бюро экономических исследований, которое было создано в 1920 году профессором по имени Уэсли Клэр Митчелл. Цель Национального бюро заключалась не в том, чтобы теоретизировать о функционировании экономики, а, скорее, в измерении того, что она уже сделала, например: объем полученного хлопка или чугуна; количество часов, проработанных среднестатистическим рабочим в неделю; денежные суммы, потраченные компаниями на новые машины или здания. В течение следующей четверти века исследователи из Национального бюро собрали статистику, необходимую для документирования бизнес-цикла и формирования национальных отчетов, на основе которых рассчитывается валовой внутренний продукт. В начале Депрессии администрации Гувера и Рузвельта столкнулись с крахом производства, понятия не имея о том, что же, собственно, производилось. К тому времени, когда Гринспен окончил Нью-Йоркский университет, армии помощников Уэсли Митчелла следили за всеми аспектами продуктивного существования американцев.

Президент Форд поздравляет Алана Гринспена в Белом доме после того, как Гринспен был приведен к присяге в качестве председателя Совета экономических советников. Роуз Голдсмит, мать Гринспена, стоит справа, Вашингтон, 1974