Алан Гринспен. Самый влиятельный человек мировой экономики

Гринспен не сразу понял значение Соглашения Федерального казначейства. Он был слишком погружен в другую работу: учебу в Колумбийском университете и особенно в свои исследования в Совете Конференции. Весной 1952 года он привлек внимание статьей из двух частей, представленной Совету Конференции и озаглавленной «Экономика ВВС», в которой определялось влияние наращивания обороны, последовавшее вслед за войной в Корее. Исследование, результаты которого обобщила эта статья, стало триумфом детективной работы. Планы военных закупок классифицировались в военное время, так что Гринспен начал с изучения показаний сотрудников Пентагона в Конгрессе в предвоенные годы, когда они были рады разгласить количество самолетов в эскадрилье и число самих эскадрилий, поставленных на крыло, а также назвать уровень небоевых потерь. Объединив подобную информацию с сообщениями о действиях ВВС в Корее, Гринспен подсчитал, сколько самолетов требовалось закупить. Он выяснял вес конкретных самолетов по инженерным руководствам, в каждом случае оценивая пропорции меди, алюминия и других материалов; наконец, Гринспен спрогнозировал влияние военного спроса на рынки металлов⁸. Поскольку расходы на оборону составляли примерно седьмую части экономики, их влияние было значительным. Компании-члены Совета Конференции проглотили анализ Гринспена, завалив его просьбами о дополнительных исследованиях. На пути молодого человека возникал всё более расширявшийся поток предложений внештатной работы, в том числе роль экономического консультанта журнала Fortune. После фальстартов в музыке и бейсболе он наконец нашел работу, в которой преуспел.

В начале 1953 года Гринспену позвонил инвестиционный советник по имени Уильям Уоллес Таунсенд. Его фирма, Townsend-Skinner, была членом Совета Конференции, и Таунсенд иногда звонил, чтобы обсудить работы Гринспена. Но на этот раз у него была другая цель. Он пригласил Гринспена на обед в почтенный клуб банкиров, который занимал три верхних этажа возвышающегося неоклассического Equitable Building в нескольких минутах ходьбы от биржи; в 1920-е годы Equitable был крупнейшим офисным центром в мире. В назначенный день Гринспен приехал на метро в центр города, вошел в роскошный мраморный холл Equitable Building и взлетел на лифте к небу над Манхэттеном. Выйдя в вестибюль клуба, он выглядел до мозга костей «корпоративным космонавтом». Его бабушка и дедушка были выходцами из захудалых еврейских местечек Восточной Европы, но этот хорошо сложенный, гладко причесанный молодой человек в очках вполне мог сойти с рекламы IBM.

Гринспен попросил провести его к хозяину. Таунсенд выглядел на 60 лет, – старше, чем ожидал Гринспен. Но когда двое мужчин обменялись рукопожатием, именно Таунсенд оказался удивлен больше. Зная Гринспена только по его деловым письмам и серьезной манере ведения телефонных разговоров, он ожидал встретить 40-летнего мужчину, а не юношу 20 с небольшим лет.

Таунсенд, не теряя времени, объяснил цель встречи. Его партнер, Ричард Дана Скиннер, умер несколько лет назад, а его сын оставил фирму ради работы в другом месте: итак, ему нужен новый сотрудник⁹. Гринспену перспектива мгновенно показалась привлекательной. Он работал в Совете Конференции более четырех лет и начинал беспокоиться. Более того, он сознавал, что даже самым ассимилированным евреям-профессионалам следует по крайней мере проявлять осторожность в выборе карьеры. Его близкому родственнику Уэсли Хальперту было отказано в поступлении в медицинскую школу, хотя он окончил престижный городской колледж в Нью-Йорке; смущенный расовыми квотами, Уэсли стал дантистом. Гринспен никогда не жаловался на дискриминацию и даже не обсуждал ее со своими еврейскими друзьями; но он понимал, что национальность может затруднить выбор профессии¹⁰. Еще в годы войны Fortune настаивал на обсуждении еврейской «клановости», и вы могли бы прочесать списки старших руководителей на многих конференциях в начале 1950-х годов и не найти среди них ни одного еврейского имени¹¹. Билл Таунсенд, если на то пошло, тоже не был евреем, но он предлагал партнерство, невзирая на открытие, что Гринспен оказался на 38 лет младше его.