Алан Мур. Магия слова

И «Хранители» в лоб обращаются к самой знакомой абсурдности жанра. Комедиант и Шелковый Призрак носят вполне стандартные супергеройские костюмы. Ночная Сова действительно надевает трусы поверх штанов, а Доктор Манхэттен сражается на вьетнамской войне в одних трусах – позже он избавится и от них, предпочитая ходить голым. В некоторых новых попытках рассказать более взрослые супергеройские истории (включая киноверсию «Хранителей») «цветные трико» уступают более практичным решениям вроде кожаной и облегающей нательной брони; в других, вроде телесериалов «Смолвиль» и «Герои» (Smallville, Heroes), супергерои носят обычную одежду. Но вместо того чтобы сказать, что Супермен покажется достовернее, если будет просто носить куртку, Мур и Гиббонс вывернули «логику реального мира» наизнанку и спросили, кто вообще станет напяливать плащи и трико: «Это не самый здоровый человек. Некоторые стали бы так делать из-за сексуального возбуждения от одежды, другие – ради возбуждения от избиения других людей. Кто-то по политическим причинам, многие из альтруистических мотивов, но явно будет некий процент людей с довольно странными психологическими отклонениями… Просто есть что-то не вполне нормальное в человеке, который носит маску и костюм»[497].

Любой взрослый – да и любой здравомыслящий ребенок – понимает, что с преступностью не борются в колготках, и потому любые попытки отнестись к супергероям «реалистично» обречены на провал. Мур и Гиббонс тоже это понимали. Может быть, New York Times и превозносили серию за «ошеломительно сложные психологические портреты»[498], но это заявление не переживет столкновения с книгой. Как отмечал Грант Моррисон, она пользуется стандартными боевиковыми типажами:

Ошарашенная техническим превосходством «Хранителей» публика смотрела сквозь пальцы на набор на удивление традиционных голливудских стереотипов: зажатый парень, который хочет вернуть былую славу; псих, теряющий связь с человечностью; угнетающая мамаша из шоубиза, которая гоняла дочь, чтобы та добилась совершенства, но при этом скрывала секрет ее сомнительного происхождения; тюремный психиатр, настолько увлеченный мрачной внутренней жизнью пациента, что под ее весом дает трещины его собственная жизнь. Персонажи «Хранителей» набраны из символического репертуара кастингового отдела[499].

Персонажи – серия панчлайнов к одной и той же шутке. Ночная Сова – эквивалент Бэтмена – рыхлый импотент; аналоги Капитана Америки и Супермена убивали гражданских во Вьетнаме; Шелковый Призрак, стандартная супергероиня, была нимфеткой, а потом перешла на правительственную работу в роли эскорта; Озимандия пользовался своим великим гением, чтобы продавать собственные фигурки. Это не тонкие психологические наблюдения. «Хранители» – не попытка реабилитировать жанр супергероя, не испытание его на прочность. Каким бы ни был грязным город супергероев, как бы граффити ни покрывали его стены, сколько бы вы ни анализировали супергероев, как бы ни обложили их проблемами «реального мира», все равно ответ на вопрос «как изобразить супергероев реалистично», к которому неизбежно приходят «Хранители» со множества точек зрения и ракурсов, – «Никак». Как позже Мур скажет об «Убийственной шутке»: «Бэтмен и Джокер – не реальные персонажи и не напоминают людей, которых можно встретить по жизни»[500].

Юмор тем не менее не кончается просто одним наблюдением, что супергерои дурацкие, или повествованием, пронизанным массой случайных деталей, визуальных и литературных каламбуров. Общая картина также оттеняется черной комедией и злой иронией. Это легко заметить, если присмотреться хотя бы к «шутке», которую Драйберг рассказывает Лори Юпитер в конце первого номера. Бывшие Ночная Сова и Шелковый Призрак вспоминают Капитана Резню – второстепенного злодея, который получал удовольствие от того, что его избивают (есть намеки, что Драйберг стал Ночной Совой как минимум частично по той же причине). Карьера Капитана Резни скоропостижно оборвалась, когда он «подкатил к Роршаху, а тот взял и сбросил его в шахту лифта». Лори и Драйберг смеются:

ЛОРИ: О боже, прости, это совсем не смешно. Ха-ха-ха-ха-ха!

ДРАЙБЕРГ: Ха-ха-ха! Нет, боюсь, не смешно…

Смешно ли это? С некоторых точек зрения – да; с других – нет. Как событие – это трагедия, как анекдот – это забавно.