Алан Мур. Магия слова

Две песни Мура стали открывающим и закрывающим номерами в дебютном перформансе новой группы, тоже получившей название «Великий египетский театр чудес «Луна и Змей», который поставили семь месяцев спустя после первой магической встречи, 16 июля 1994 года. Перформанс задумывался как одноразовый: в детстве Мур видел выступления комика Кена Додда и поразился, что Додд ночь за ночью повторял одни и те же шутки, что спонтанность и близость с аудиторией – иллюзия и что зритель мог испытать практически то же самое, просто вернувшись на следующий вечер. Напротив, каждая работа «Луны и Змея» становилась специфичной для времени и места: в этом случае комета Шумейкеров-Леви столкнулась с Юпитером – одно из самых зрелищных астрономических событий двадцатого века. Мур с коллегами задумывали концерт как публичный магический ритуал, принявший форму – явный отголосок старых деньков Творческой лаборатории – мультимедийного перформанса, который увлечет зрителей иммерсивной и насыщенной смесью музыки, монологов, танцев и поэзии.

Произведение информативно изложило основы космологии Мура и изобразило магические переживания – предположительно очень близкие к его собственным. Перформанс начинался с призыва «подходи, подходи» из «Волоса укусившего меня змея», переходил к «Карте, написанной на пару́ (I)» (The Map Drawn on Vapour (I)), где Мур объяснял основы ассоциативной натуры Пространства идей (Ideaspace) и соотносил со своим пониманием Йена Синклера и психогеографии. Эта тема продолжается в «Книге Литвиноффа» (Litvinoff’s Book) о гангстерах Ист-Энда, прежде чем перейти к «Карте, написанной на пару́ (II)» – буквально пересказу тура Галла по Лондону в «Из ада». Далее Мур переходил к более трансцендентальной реальности. «Лестницы за веществом» (The Stairs Beyond Substance) обсуждали квантовую физику и пределы познания, затем «Призрачный сад» (The Spectre Garden) погружал в три поэмы о встречах с богами: «Енохианский ангел 7-го эфира» (The Enochian Angel Of The 7th Aethyr), «Демон-регент Асмодей» (The Demon Regent Asmodeus) и «Божество Гликон». Заключительный акт – «Книга сношений» (The Book of Copulation), длинная поэма, нарастающая до крещендо, где утверждалось, что все мы – каждый человек, каждое сверхъестественное создание – аспекты одной сущности. Кодой была песня «Город света», рассказывающая, что внутри нас – ангелы, а Иерусалим уже на горизонте.

Это была одна из частей программы на три вечера с ведущим Йеном Синклером, и привлекла она «на удивление маленькую» аудиторию. На заднем фоне играла кассета, записанная Дэвидом Джеем и Тимом Перкинсом. Перкинс не пришел, но «Дэвид Джей изображал пантомимы и энигматические символы на периферии сцены – Ариэль для Алана-Просперо». Мелинда Гебби стала голосом ангела. Мур покинул сцену под аплодисменты аудитории, потом прошел по залу, чтобы оценить реакцию, которая была позитивной[714].

Транскрипцию опубликовали в фэнзине Frontal Lobe, а тексты нескольких песен в следующие годы появились в Negative Burn. Вскоре после этого Мур перезаписал свою роль в студии и замиксовал с существующими кассетами Дэвида Джея и Перкинса для релиза на диске (2001). Фотография с репетиций, на которой призрачная фигура (Дэвид Джей) излучает энергию или эктоплазму на Мура, была опубликована в Fortean Times, а также с интервью в Rapid Eye и на задней обложке диска.

Не вполне удовлетворенный первым «ритуалом» и болезненно осознавая, как трудно описать свой опыт, Мур «переключился на более аналитический режим» и начал собирать огромную библиотеку на тему магии и истории оккультизма, а также гримуары и артефакты магической важности.

Но действительно ли он верит, что Гликон и Асмодей существуют? Бесспорно, придется признать, что они существуют в голове Алана Мура. А признав, можно перейти к существу вопроса: психогеография и почитание Гликона – это методы Мура для исследования Пространства идей.

Когда Мур только приступил к исследованиям, он с удивлением обнаружил, что найдется «не так уж много теории, чтобы понять, что такое сознание». Мур – приверженец научного взгляда на мир. Он верит, что волшебники и оккультисты совершали фундаментальную ошибку, когда видели магию конкурентной научной системой со строгими «законами». Для Мура магия – это искусство – вернее, «метаискусство» сродни психологии или лингвистике, – и, на его взгляд, буквально все великие произведения искусства созданы творцами с теми или иными магическими убеждениями. Наука же имеет как минимум одно серьезное ограничение: она «не может обсуждать или исследовать само сознание, ведь научная реальность всецело основана на эмпирических явлениях», а значит, «если я хотел найти рабочую модель сознания, которая бы помогла мне лично или профессионально, мне пришлось бы создавать ее самому»[715].