Алан. Скажи, что ты моя…

– Никто никого не любит, Бэлла. Все всех используют… И твой Алан тебя использует… Или ты думаешь, это любовь?– снова усмехается,– понимая, что попала в точку, нащупала мое слабое место,– неужели правда решила, что он тебя выберет? Идиотка… Он свою невесту не оставит, она из его мира, Бэлла… Деньги к деньгам… Глаза разуй. А потом как женится, так будет продолжать и к тебе бегать, и к ней… Или к другой. Не ты, так очередная… Это типаж такой мужиков… Кобели не меняются. Всем умеют в уши залить ради выгоды члена… -да-да, не смотри на меня так скептически сейчас,-Ты будешь уверена, что у него только с тобой. А у нее дети каждые девять месяцев будут рождаться- от святого духа, наверное… У Малхаза, вон, будет третий от жены через четыре месяца… Это он так с ней «не спал»… Так и будешь кормиться завтраками, если мозги не включишь и не начнешь его пользовать так же, как он тебя… Только времени у тебя не так много. Век бабы короток. Это они, суки, до самой старости на коне… С каждым годом взгляд все похотливее и циничнее, а девка моложе… Их-то во век не переведется… Каждый год очередная малолетка становится совершеннолетней и голодной до чужого бабла и мужиков…

–Как мама?-спросила я не своим голосом, только чтобы остановить этот поток грязи…

–Болеет, как…-допила до дна свой напиток Райка, громко хлюпая, – давление, подагра замучила… Старость не радость… Как и бедность. Я, вот, сужусь с приживалкой отца за хату в Электростали… Может что получится, не знаю… Хоть часть бы бабла оттуда получить через размен. Он эту суку туда прописал… Теперь делиться с ней придется… Ну, хоть что-то… Работу вот ищу. Если что, может ипотеку возьму… Надо двигаться дальше…

–Да, надо…– задумчиво произнесла я,– а что с Малхазом?

Та усмехнулась обреченно.

–А что с Малхазом? На х…й меня послал после визита твоего, да…– махнула рукой,– и черт с ним. Пошел он… Какая польза от него… Денег не дает, работаю, как вол, секс- сраненький… Одно только название- любовник… В республику еду на неделю вот, билет на поезд взяла… Матери твоей что передать?

По ее взгляду я поняла, что она прекрасно знала, что мы так и не общаемся… Я продолжала исправно высылать деньги, но даже не была в курсе, куда они доходили в конечном итоге… Вытащила из сумки кошелек, выгребла оттуда все, что было- наверное, штук тридцать, судя по количеству пятитысячных купюр.

–На, возьми. Передай ей и себе тоже оставь часть. Мало ли, на что понадобится…

Глаза Райки загорелись. Она молча взяла деньги, начав прямо при мне их пересчитывать. Мне стало еще более гадко. Классики учили нас, что бедность не порок… Не порок. Все порочное обладает хоть каким-то флером шарма…

–Давай, счастливо,– сказала, вставая и кидая на стол деньги за наш мини-ланч.

–Бэлл,– услышала за спиной ее оклик,– любовница знает, что ее мужчина врун, тогда как жена- только догадывается… Так что… Это ее проблемы- что рядом с ней кобель… Не твои…-улыбнулась своей привычной улыбкой во все зубы, которую я так хорошо помнила. Только сейчас она показалась мне какой-то жалкой и обреченной…

Глава 26

Алан

Несколькими днями ранее

Я действительно улетел, но не во Флориду. Я полетел в республику, домой к Бэлле, в место, где она родилась и прожила всю свою жизнь, туда, где я, совершенно чужой этим краям, выросший на другом континенте, мог чувствовать себя намного более комфортно, чем она, отверженная и опозоренная в родных краях…

Сначала я хотел взглянуть в глаза ее отцу. Поговорить. Понять его – нет. Такое невозможно понять. Но выслушать стоило. Он отец моей девочки, я обязан был выслушать его.

Не судьба. Оказалось, Артур Черкасов умер полгода назад. Суицид. Перерезанные в ванной вены… Наверное, можно бы было вникать в это дело, предполагать, что все это неслучайно, проводить очевидные параллели с кончиной Айзы, от которых кровь бы в жилах стыла, но… Я сознательно заставлял себя об этом не думать. Сейчас главное- понять, как вытащить Бэллу из этого болота, пока она сама не поняла, что давно в нем погрязла, не начала паниковать и только сильнее в него увязать, захлебываясь.

Я ехал к ее матери- и точно знал, что пока не получу всех ответов, не уйду. Телефон в руки не брал специально. Интуитивно чувствовал, Она пишет мне. А мне нужно посылать ей в ответ милые сердечки… Нет, не сейчас… Я просто не мог врать ей сейчас, не могу флиртовать и писать милые непристойности, когда ворошу ее прошлое, такое болезненное, такое темное… Пусть лучше пребывает в неведении. Недосказанность ведь не вранье…

Дом, где жила семья Бэллы, встретил меня тоской и нуждой. Было видно, жилье запущено и даже на фоне беспроглядной тоски этого Богом забытого поселка, от которого остался только обветшалый дух величия Советского Союза, казался тусклым, мрачным пятном.