Алан Уайт. На грани

– Что случилось, почему ты поменялся в лице? – спросил Виктор.

– Телефон не разблокируется, нужен палец или лицо владельца, – грустно сообщил Алан.

После короткой паузы Виктор сказал, что, скорее всего, это телефон Бо, так как он ранее уже видел телефон в похожем чехле в руках усача, когда тот хвастался своей коллекцией фотографий с убиенными им людьми.

– И не дай бог, если ты зажмуривался или отворачивался от экрана, тут же от него прилетало.

– Фу, какой же ублюдок был этот Бо. У него явно не все хорошо с головой. Надеюсь, что он мучился перед смертью.

– Алан, если ты верующий человек, то ты должен уметь прощать людей, ведь на свете нет плохих или хороших людей, а есть счастливые и несчастные. Бо явно был несчастен.

– Не хочу сейчас философствовать по этому поводу, я просто рад, что этот усатый говнюк сдох, но нам теперь надо найти его тело, чтобы разблокировать телефон, и, судя по твоим рассказам о том, как они поступают с телами убитых, нам следует поторопиться.

– Ты прав, Уайт, нам нужно срочно бежать к свинарнику, – сказал Виктор и, поднявшись на ноги и осмотревшись, побежал.

Алан, не сразу сумев подняться, направился вслед за Виктором.

«Куда он так рванул, смартфон ведь у меня», – думал про себя Алан, пытаясь не потерять из виду Виктора Альвареса.

Запыхавшись, он все же нагнал его возле деревянного сарая. В то время, пока Алан пытался восстановить дыхание, Виктор, стоя на коленях, пытался рассмотреть через щели в дощатой стене, что было внутри.

– Слышишь это мерзкое хрюканье? – не отвлекаясь от стены, спросил Виктор.

– Вроде бы слышу, но не уверен. У меня просто сердце колотится, словно бешенное… Дай отдышаться, и тогда тебе точно скажу.

Алан смотрел на Виктора, явно имеющего лишний вес, и не мог понять, как он так быстро добежал до сарая, не имея при этом отдышки, которую испытывал сам Алан.

«Как окажусь дома, вернусь к пробежкам», – решил для себя Алан.

– Некогда нам ждать, возможно, нас уже ищут, пошли. – внезапно сказал Альварес и направился к двери сарая, стараясь двигаться максимально тихо.

После того как боливиец скрылся за дверью сарая, прошло, наверное, всего пару минут, которые необходимы были Алану, чтобы восстановить дыхание, после чего он последовал в сарай за другом.

– Виктор, ты тут? – тихо спросил Алан, оказавшись в темном пространстве сарая, в котором одновременно улавливались запахи сырости, навоза и гнилостных разложений. Из-за того, что в сарае было всего два небольших окошек с грязными стеклами, царил полумрак. В этот момент в его голове возникло детское воспоминание о рассказе отца про то, что пираты носили повязку на одном глазу не потому, что у них не было глаза, а для того, чтобы, спустившись с палубы в трюм, пират мог поменять повязку местами, так как глазом, находившимся под не пропускающей свет повязкой, пират мог относительно все рассмотреть в темноте трюма, не дожидаясь, пока его второй глаз сможет приспособиться к темноте после яркого солнца на поверхности.

– Виктор, ты меня слышишь, отзовись! – чуть громче позвал друга Алан, после чего в сарае раздался резкий и очень громкий вопль, испугавшись которого Алан неожиданно для себя вскрикнул и отпрянул назад.

– Алан, ты чего там стал как истукан, я же тебе машу рукой уже какое-то время? – раздался крик Виктора.

– Извини, Виктор, я ничего не вижу в этой проклятой темноте, у меня глаза пока к ней не привыкли.

– Да черт тебя дери, какие же вы, гринго, все нежные! – ругался Виктор, пытаясь оттащить огромного хряка от истерзанного тела Бо, которое уже было настолько обглодано животными, что, если не знать про убийство, разобраться, кому принадлежало это тело, было невозможным.

– Иди хотя бы на мой голос, эти твари уже сожрали ему лицо, поэтому у нас есть шанс, если мы спасем его руку. Быстрей, помоги, я не смогу долго их отгонять, – крикнул Виктор, продолжавший держать самого большого хряка и ногой бить другого, пытавшегося поживиться останками усача Бо.

Алан побежал на голос. Его глаза почти привыкли к темноте, и он сумел оббежать толстую вертикальную балку, но не увидел на земляном полу стоящего ведра, о которое, споткнувшись, рухнул прямо возле загона, расшибив себе голову о какой-то наваленный мусор.

– Да черт тебя дери, Уайт, ты вообще под ноги не смотришь? – выругался Альварес. – Нас сейчас услышат, и мы присоединимся к бедняге Бо на радость этим мерзким животным.

Алан попытался поскорей подняться на ноги, ругая себя за неуклюжесть. Он не придал значения тонкой струйке крови, которая сочилась по его лицу из рассечения на голове. Перепрыгнув через ограждение, он кинулся к телу Бо, чтобы взять его руку и приложить палец к смартфону. Оказавшись над телом, Алан с силой подавил приступ рвоты, увидев то, что стало с Бо. Он старался думать о деле, поэтому опустив руку в жижу, состоящую из грязи, отходов жизнедеятельности свиней и крови, которая по щиколотку покрывала весь загон. Вытащив руку, он увидел, что на ней нет кисти.