Алана Инош

День мы провели весело: гуляли в парке, выпили пива и даже прокатились на каруселях, много смеялись. Захмелев от пива, Ника дурачилась, висела на турнике, пытаясь подтянуться, но у неё не получалось, и она смеялась над собственной неловкостью. Ей удалось вскарабкаться на брусья и даже повиснуть вниз головой. Я погладила и взъерошила ей макушку, и она засмеялась. Потом она слезла на землю, а я попыталась повторить её упражнение. Когда я висела вниз головой, наблюдая перевёрнутые деревья, перевёрнутая Ника подошла ко мне, взяла моё лицо в свои ладони и крепко чмокнула в губы.

«Ты чего?» – удивилась я.

Она засмеялась и чмокнула снова, ещё крепче.

Потом мы взяли ещё по пиву и сидели на скамейке. Над верхушками деревьев висело неловкое молчание.

Когда мы шли домой, она сказала:

«Наверно, пиво в голову ударило».

…Горьковато-терпкий глоток прохладно пролился мне в горло, на зубах захрустела солёная картофельная пластинка. Край навеса колыхался, то втягиваясь внутрь, то трепеща наружу, а асфальт аллеи уже потемнел и поблёскивал, на нём резче выступила белая разметка. Опустив чёрные щёточки ресниц, Ника порылась в сумочке и достала изящную розовую пачку тонких «дамских» сигарет и обыкновенную дешёвенькую зажигалку. Я приподняла брови.

– Опять куришь?

Она со смущённой усмешкой отвела глаза.

– Да так, купила зачем-то на днях…

В пачке уже не было двух сигарет. Моя подруга вытряхнула ещё одну, нерешительно протянула мне. Я качнула головой:

– Я в завязке. Бесповоротно.

Подумав секунду, Ника зажгла сигарету и слабо затянулась, выпустила маленькую струйку дыма, а потом долго держала сигарету в пальцах. В её бутылке таял у стекла тоненький ободок пены. Я хотела спросить, видела ли её мать эту пачку, но у меня в сумочке проснулся и запищал, моргая экраном, маленький нарушитель моего покоя. Я ещё не видела, что высвечивалось на его дисплее, но уже знала, кому так срочно требовалось услышать меня.

– Извини, – сказала я Нике и вышла из-под навеса.

Предчувствие не обманывало меня: это была Альбина. И чему так обрадовалось моё глупое сердце? Почему оно запрыгало в груди, почему мне стало трудно дышать? Выйдя по влажной траве на асфальт, я нажала кнопку и приложила телефон к уху.

– Да.

– Настенька… Я тебя не побеспокоила? Ты можешь сейчас говорить?

– Да, Аля.

– Здравствуй, солнышко. Прости меня… Прости, я не могу без тебя.

Дождь, как только я вышла из-под навеса, закапал чаще. На голову мне падали холодные капли, куртка на плечах покрылась тёмными пятнышками.

– Я думала, ты всё сказала тогда, Аля… У нас ничего не получится, ведь так?

– Настя! Пожалуйста, не будь жестокой…

– По-моему, это ты сказала жестокие слова, Аля.

– Прости меня! Да, я сказала это, но с собой я ничего не могу поделать. Я не могу без твоих рук, без твоих губ, без твоего голоса, твоего дыхания… Ты мне нужна, как воздух. Пожалуйста, давай встретимся.

Дождь припустил по-настоящему, на асфальте уже не осталось ни одного сухого местечка, а люди вмиг испарились. Там, где ещё пять минут назад бегали дети, теперь было пусто и мокро. Я подняла капюшон и огляделась по сторонам. Парк был пуст.

– Когда? – спросила я.

– Когда скажешь, Настенька. Когда тебе удобно. Но я бы не стала возражать, если бы мы встретились прямо сейчас.

Ника сидела под навесом, таская из пакета чипсы. Её сигарета дымилась в пепельнице.

– Прямо сейчас я не могу, Аля. Я не дома. Я перезвоню тебе, как приду домой.

– Хорошо, малыш. Я жду. Целую тебя…

– Да, Аля. Пока.

Я вернулась под навес и села на своё место. Ника хрустела чипсами, запивая их пивом. Я взяла свою бутылку и тоже приложилась к горлышку, сделав длинный глоток.

– Ника, наверно, я пойду домой. Что-то погода не располагает к прогулкам.

Она вздохнула.

– Ну ладно… Пошли.

– Посидим ещё, – сказала я. – Пиво допьём и пойдём. Может, дождь кончится.

Дождь не кончился, но немного утих. Правда, пока мы шли, он пару раз снова припускал, но потом унимался, переходя в еле заметную морось.

– А кто тебе звонил? – полюбопытствовала Ника. – Если не секрет, конечно.

– Почему тебе это так интересно? – усмехнулась я.

– Ну… После этого звонка ты стала немножко другая. В глазах у тебя что-то такое появилось… Не знаю, как сказать. Колись, кто это был?

Что я могла ответить?

– Ты всё равно не знаешь. Долго объяснять.

Ника нахмурилась.

– Что, познакомилась с кем-то?

– Да, познакомилась, – вздохнула я. – Ещё весной.