Аластор

Джуилья обвиняюще указала пальцем на брата:

— Знаю я его! Останется в Аррабусе, эмансипируется по уши и вспоминать про нас забудет!

— Джулька, что ты придумываешь? Об этом и речи не может быть!

— А тогда ноги твоей чтобы не было на Висте! Читала я статью в «Дальновидце». В Аррабус слетаются бездельники со всех концов Галактики — и никто никогда не возвращается.

Ферфана, втайне мечтавшая о дальних странствиях, задумчиво пробормотала:

— Может быть, нам всем не мешало бы туда съездить, полюбоваться на чудеса в решете?

Ее отец отделался сухим смешком:

— Где я возьму время? Кто-то должен работать!

Глава 3

Джантиффу, прибывшему в Унцибал дождливой ночью, невольно пришли в голову строки, прочитанные накануне в предисловии к справочнику «Народы Аластора»: «Оказываясь в незнакомой обстановке, опытные путешественники умеют не придавать чрезмерное значение первому впечатлению. Такие впечатления, основанные на привычных представлениях, сформировавшихся в другое время и в других местах, неизбежно обманчивы». В этот поздний час унылый унцибальский космодром казался лишенным всякого очарования и даже какой-либо оригинальности. Джантифф недоумевал: почему общество, способное на протяжении столетия удовлетворять потребности миллиардов, не сочло нужным позаботиться об элементарных удобствах относительно немногочисленных приезжих?

Покинув звездолеты, двести пятьдесят пассажиров очутились в темноте под открытым небом — их никто не встретил. Метрах в четырехстах цепочка тусклых голубых фонарей тянулась, по-видимому, перед зданием космического вокзала. Ругаясь и ворча, пассажиры побрели по лужам к фонарям.[60]

Джантифф, возбужденный мыслью о том, что под ним — земля другого мира, шел в стороне от молчаливо бредущей вереницы остальных приезжих. Ветер доносил из Унцибала необычный, но полузнакомый тяжеловато-кислый запашок, лишь подчеркивавший странность планеты Вист.

В здании космопорта к новоприбывшим монотонно обращался потрескивающий голос из громкоговорителя: «Добро пожаловать в Аррабус! Приезжие подразделяются на три категории. К первой категории относятся представители коммерческих организаций и туристы, наносящие кратковременный визит. Вторая категория — лица, намеренные провести в Аррабусе менее одного года. Третья категория — иммигранты. Пожалуйста, вставайте в очереди у выходов, обозначенных соответствующими номерами. Внимание! Импорт любых пищевых продуктов запрещен! Все имеющиеся у вас пищевые продукты необходимо предварительно сдать в бюро экспроприации контрабанды. Добро пожаловать в Аррабус! Приезжие подразделяются на три категории...» Джантифф протискивался через плотную толпу — по-видимому, несколько сотен пассажиров, прилетевших раньше, еще не покинули зал прибытия. В конце концов он нашел петляющую замысловатыми зигзагами очередь к выходу № 2 и занял место в хвосте. Большинство приезжих относили себя к категории иммигрантов очередь к выходу № 3 была в несколько раз длиннее. У выхода № 1 стояли всего несколько человек.

Постепенно, мелкими шажками, Джантифф продвигался вперед. Вдали — там, где начиналась очередь — виднелись восемь турникетов с прозрачными будками для чиновников. Функционировали, однако, только два турникета. Тучный субъект, пыхтевший за спиной Джантиффа, надеялся ускорить продвижение, подкрадываясь вплотную и слегка подталкивая Джантиффа выдающимся животом. Стремясь избежать соприкосновения, Джантифф переместился чуть ближе к стоявшему впереди верзиле. Толстяк не замедлил заполнить образовавшийся промежуток, и Джантифф, подпираемый упругим пузом сзади, уткнулся носом в спину спереди. Тем временем толстяк продолжал напирать. Верзила не выдержал и обернулся:

— Послушайте, любезнейший! Мне не меньше вашего надоело стоять в очереди. От того, что вы клюете мне спину, очередь не станет короче.

Опасаясь оскорбить толстяка, жарко дышавшего ему в затылок, Джантифф не нашелся, что сказать. Но когда верзила снова шагнул вперед, Джантифф решительно остался на месте, несмотря на участившиеся толчки и пыхтение сзади.

В конце концов Джантифф оказался у окошка прозрачной будки перед турникетом и предъявил посадочный талон. Служащая — молодая женщина с желтыми волосами, экстравагантно всклокоченными над одним ухом, — отвела его руку в сторону:

— Что ты мне суешь? Где разрешение на въезд — зеленая карточка?

Джантифф порылся по карманам:

— У меня, кажется, нет зеленой карточки. Нам не давали никаких зеленых карточек.

— Значит, вернись на звездолет и возьми зеленую карточку.

Заметив краем глаза, что у толстяка сзади — такой же белый талон, как у него, Джантифф в отчаянии возразил:

— А у этого господина тоже нет зеленой карточки!

— Не имеет значения. Тебя не пропишут, пока не предъявишь разрешение на въезд — неужели не понятно?