Аластор

— Я — представитель Коннатига и старший инспектор Покрова. На сегодняшний день я назначаю вас своими шерифами. С этого момента вы наделены властью обеспечивать беспрекословное подчинение самодержавной воле Коннатига по моему распоряжению. Это понятно?

Переминаясь с ноги на ногу, три земледельца подтвердили понимание каждый по-своему: Гарфред угрюмо хмыкнул, Саброз развел руками, Оскюлот поморщился, предчувствуя неприятности.

Риль Шерматц продолжал:

— Немедленно ступайте на космодром и арестуйте Юбанка именем Коннатига. Приведите его ко мне без промедлений. Ни в коем случае не позволяйте ему ускользнуть — не спускайте с него глаз. Будьте осторожны, он может быть вооружен. Поторопитесь!

Три фермера вышли из таверны. Шерматц повернулся к Фариску, с тревогой ожидавшему дальнейших указаний:

— Пошлите еще несколько человек собрать все взрослое население Балада ко входу «Старого гревуна». После этого можете подать нам эль и закуски.

Джантифф ничего не видел, но прислушивался к отрывкам разговоров, к глухому перестуку кружек, опускаемых на столы, к шороху шагов. Ему стало тепло, он успокоился, расслабился. Риль Шерматц тихо говорил с кем-то, чьи ответы невозможно было расслышать — по-видимому, пользовался переговорным устройством. Через несколько секунд Шерматц отправил Вориса за аптекарем, поспешившим явиться в ту же минуту.

Шерматц отвел аптекаря в сторону. Они побеседовали, и аптекарь удалился. Шерматц обратился к Джантиффу:

— Существует способ в какой-то мере восстановить твое зрение. Это временная мера. Впоследствии ты пройдешь полный курс лечения.

— Я буду благодарен за любое улучшение.

Аптекарь вернулся. Джантифф слышал приглушенный разговор — обсуждалось его состояние. Через некоторое время аптекарь обратился непосредственно к нему:

— Джантифф, дело обстоит следующим образом. Твои глаза разъело щелочью — их оболочки стали матовыми и рассеивают свет вместо того, чтобы пропускать его. Я попробую применить экстренную процедуру, малоизвестную в медицинской практике: нанесу на поверхности твоих глаз быстро сохнущую эмульсию, образующую прозрачную пленку. Возможно, операция покажется тебе неприятной. Может быть, однако, ты ничего особенного не почувствуешь. После того, как мелкие щербины на оболочках глаз заполнятся эмульсией, свет снова будет доходить до внутренней сетчатки, и ты сможешь видеть — такова, по крайней мере, теория. Должен заметить также, что образуемая эмульсией пористая пленка пропускает кислород. Пожалуйста, откинься на спинку стула, широко открой правый глаз и не двигайся… Очень хорошо. Теперь левый глаз. Будь добр, постарайся не мигать.

Джантифф чувствовал прохладное прикосновение к глазам чего-то влажного, а затем странное, но не слишком неприятное стягивающее ощущение. Вместе с тем размытое туманное сияние, заполнявшее поле зрения, стало испаряться и расползаться, как влага на запотевшем стекле. Проявлялись, приобретая плотность, очертания и цвета окружающих предметов, фигур и лиц. Некоторое время они чуть расплывались и смещались, будто погруженные в воду, но в конечном счете стали более или менее резкими. Джантифф снова мог видеть — почти так же хорошо, как раньше.

Он осмотрелся. На него смотрели серьезные, внимательные лица Риля Шерматца и аптекаря. Усатый Фариск, в переднике, стоял за прилавком, упираясь в него выдающимся пузом. Палинка, раздраженная нарушением ежедневного распорядка, хмуро выглядывала из кухни. Сгорбившись за столами, вокруг сидели завсегдатаи «Старого гревуна», по большей части подавленные, даже озлобленные неожиданным поворотом событий.

Джантифф вертел головой, зачарованный чудесными возможностями зрительного восприятия — как он теперь понимал, раньше он не пользовался ими в полной мере. Он изучал иссиня-черные тени в дальнем конце трактирного зала, тусклый блеск оловянных кружек, грязновато-желтоватые столы из молочного дерева, косые пыльно-малиновые лучи света, струящиеся из узких окон-амбразур под потолком. Джантифф думал: «Через много лет, когда я буду вспоминать свою жизнь, я восстановлю в мельчайших деталях этот момент в таверне «Старый гревун» в Баладе, на берегу Стонущего океана на планете Вист…» Отзвуки какой-то суматохи отвлекли его от приятных размышлений. Риль Шерматц неторопливо прошел ко входной двери. Джантифф встал, выпрямился, расправив плечи, и, бессознательно подражая уверенной походке Шерматца, последовал за ним.

Перед входом в «Старый гревун» собралась толпа — все население Балада за исключением мадам Чаги, выглядывавшей из таверны «Киммери». По главной улице приближались Гарфред и Саброз, крепко державшие за локти Юбанка; шествие замыкал Оскюлот. На Юбанке был повседневный рыжеватый костюм. Голову его украшала, однако, невиданная ранее щегольская кепка с заостренным козырьком. Выражение лица Юбанка не соответствовало стилю головного убора: щеки побледнели и обвисли, рот панически дрожал и кривился. Джантиффу вспомнилась иллюстрация из детской книжки: два сержанта-бульдога ведут испуганную крысу в кошачий суд.