Алатырь

— Если выберешь жизнь, собери все найденные записки и я помогу найти тебе оставшиеся.

Я ожидала многого, но точно не того, что произошло далее. Весело пританцовывая, Берегиня начала исчезать, и когда ее силуэт стал почти не различимым, она помахала мне рукой и пробежала сквозь ограду, словно ее и не было. Она что же приведение?! Словно прочитав мои мысли, она звонко расхохоталась, потом прислонилась к березе и исчезла. Наступила гробовая тишина, даже майские жуки не жужжали. Не чуя ног, я ломанулась домой.

Закрыв дверь на засов, я облокотилась на холодную стену, что сейчас было? На мост вышла бабушка и с недоумением уставилась на меня.

— Что-то произошло? — Встревоженно спросила она.

— Если я расскажу, ты не поверишь мне — ответила задыхаясь.

— А ты попробуй. — Бабушка протянула мне руку, я крепко взяла ее в свою, её рука как спасательный жилет в крушении, успокоила меня. Перестав дрожать от непонимания происходящего, я последовала с ней на кухню.

— А потом она вошла в березу! Слилась с ней! — Сорвавшимся голосом прокричала я, хватаясь за волосы и уставившись в стену. — Что-то невероятное…

— Говоришь Берегиня была. — Бабушка причмокнула губами и встала из-за стола.

Через минуту она вернулась, держа в руке полиэтиленовый пакет. Внутри что-то лежало, обернутое в красный платок.

— Достань.

Я послушно взяла пакетик и извлекла содержимое — это оказались письма и бумажки, пожелтевшие и порванные, местами заклеенные скотчем. Я взяла хрупкую бумагу в руки, и уже было принялась читать, но бабушка перебила меня.

— Читай только то, что красной ручкой обведено.

Первым оказалось письмо:

От: Тереховой Надежды Андреевны

Кому: Карасеву Анатолию Никитичу

«… Толенька, поехать к тебе в Москву я не смогу, Мирася моя совсем худая стала, чахнет на глазах, фельдшер сказала, что болезнь ее не излечима. Коли дорога я тебе, жду тебя в Извете…»

Надежда — это моя прабабка, сестра Мирославы. Писала она моему прадеду, когда они еще не были женаты. Не понимая при чем здесь болезнь той Мирославы, я взяла следующее письмо.

От: Тереховой Надежды Андреевны

Кому: Карасеву Анатолию Никитичу

«… Давеча батюшка приходил, чтобы Мирася исповедовалась перед смертию, но как крест поднес ко лбу, глаза ее загорелись нечистым огнём, и осилила она словно мужик какой. С кровати спрыгнула словно и не было болезни-то никакой. Батюшка Николай Егорычев молиться было начал, да за сердце ухватился и поник на месте…»

От: Карасева Анатолия Никитича

Кому: Тереховой Надежде Андреевне

«…Свози её в Ленинград к бабке, пускай отчитывает, право не гоже ей по ночам ходить и людей пугать. Как думаешь Наденька, может нечистый в сестре твоей поселился?…»

Следующая оказалась простая бумажка, подписанная от руки.

Надьке:

«Кончай косить, серп возьми, Берегиня уже в доме (Мама)»

— Бабушка — я подняла глаза от письма. — В этой записке Берегиню упомянули.

— Я знаю, читай дальше.

От: Тереховой Надежды Андреевны

Кому: Карасеву Анатолию Никитичу

«…Берегиня Мирославу успокоить смогла, тише воды, ниже травы. Но взгляд лукавый остался…»

Последняя записка осталась, я достала ее, и проглотив слюну принялась читать.

Толику от Олега

«Мирослава погибла. Случись с вами нечистое, смело к Берегине идите. Благодарю вас сердечно, и надеюсь, что упокоюсь я сном вечным. Женись на Надежде, и держите детей своих подальше от всего этого. Прощайте.»

— Бабушка, что же мне делать?

— К Берегине идти. — Она взяла меня за руки. — Я тоже видела её, знаю зла не желает она.

Мы вышли на мост и распахнули дверь. Берегиня сидела на лавочке, ожидая нас.