Алатырь-камень

Все подходы с юга были заужены таким образом, чтобы по ним мог пройти лишь один человек, который в конце пути упирался лбом в глухие гранитные плиты средневековых дотов и дзотов. Если бы враг прорвался по морю и зашел в тыл, то гарнизон спокойно мог выдержать не меньше месяца осады, разя атакующих через узкие решетчатые бойницы.

Немало новшеств было введено и на горной стене Даг-Бары. Была она порядком обветшалой, а в иных местах и вовсе нуждалась в капитальном ремонте.

— Не линия Мажино, — расстроенно присвистнул Вячеслав, впервые увидев ее вблизи, но затем пришел к выводу, что лучше ремонтировать, чем строить заново, тем более что друг Костя гарантировал ему как минимум пять лет относительного затишья, за которые вполне можно было отгрохать метрах в двадцати от нее еще одну стену, повыше.

На Русь Вячеслав вернулся уже в середине зимы, усталый, но очень довольный, и бодро отрапортовал Константину, устроившему для друга триумфальный въезд в Рязань:

— Так что, ваше величество, слово я свое сдержал. Девяносто процентов населения нашего, — подчеркнул он это слово, — Кавказа отныне добрые христиане. Остальные пока мусульмане или язычники, но это, я думаю, тоже ненадолго.

— Они приняли святое крещение добровольно? — уточнил патриарх.

— Отец Мефодий, — укоризненно протянул Вячеслав. — Ну как вы могли подумать. Людей крестили исключительно исходя из их собственных пожеланий.

— Даже из числа твоих прежних любимцев?.. — лукаво усмехнулся Константин.

Вячеслав почему-то смутился, но затем как-то по-доброму усмехнулся:

— Наверное, мне надо было давно заглянуть в эти края, — задумчиво произнес он. — Полюбоваться, так сказать, воочию, чтоб многое даже не понять, скорее прочувствовать: то, что было тогда, — одно, то, что теперь, — совсем другое. Да и с ними так же. Нынешние народы и впрямь как дети. Так что прав ты был, Костя. Все от воспитателей зависит. Попадется скотина — ну и вырастет… соответственно. Короче, тут все от нас зависит. Надеюсь, что вторично никто из них в уродов не превратится. Опять же вера у всех одна, а вера, отче, — повернулся он к патриарху, — это и впрямь великая сила… в умелых руках, — добавил он и, склонив голову набок, хитро подмигнул патриарху.

Тот подозрительно покосился на воеводу, но говорить ничего не стал, лишь вздохнул.

— Вера и впрямь великая сила, — повторил Вячеслав задумчиво. — Жаль только, что как силе и положено — мозгов не имеет. В хороших руках она добра, а в плохих… — Он досадливо отмахнулся и обратился к Константину: — Ты лучше скажи, государь, насчет свадьбы. Не передумал? Уж больно гроза крутая надвигается. Сердцем чую… Я понимаю, что договор имеется, но, с волком дружись, а за топор держись. Эх, надо было мне не на северные, а на восточные границы ехать, а то что-то тревожно на душе.

— Вот до Ярославля доберемся, а там точно выясним, — ответил Константин и тут же пояснил: — На дворе декабрь. Если они что задумали, то пора нападать. Короче, я Торопыге сказал, чтобы он в любом случае своих гонцов к Ярославлю посылал и там нас ждал. А что до свадеб, так когда на Руси тишина стояла? То свои бунтуют, то соседи лезут. У нас с тобой, если подсчитать, за все время мирных лет больше пяти-шести не наберется, а все равно все переженились. Это у меня еще с Ростиславой более-менее было, если Галича не считать, а у того же Миньки с Доброгневой медовый месяц всего ничего длился.

— Ну, это он сам виноват. Пушки в уральских крепостях и без него бы установили. Надо было доверие к людям проявить, — не согласился воевода.