Алби (СИ)

— Немного, — покачал головой Рифус, — и удовольствия это мне не доставило. Но вот что, господин Вайльд, ваша лаборантка находится не в самых лучших условиях. Прямо скажу, в условиях абсолютно средневековых. Голый пол, железные прутья... В моих силах как улучшить, так и ухудшить эти условия. И вы мне в этом поможете.

— Вы... не смеете так... с ней... обращаться...

— Я повторяю, мне неприятна эта ситуация. Рассказывайте, профессор, и я постараюсь помочь этой девушке.

— Кто вам... поверит...

— У вас нет выбора. Ваша Алби молчит как рыба. Я всё понимаю, юношеский идеализм помноженный на абсолютное незнание жизни. Не усугубляйте её страдания. Ни я, ни капитан Гир не хотим ей зла. Но пока мы не проясним все детали, она будет сидеть в вольере.

У профессора приоткрылся рот. «Зря я про вольер, ну да ладно». Вайльд тихо всхлипнул и начал:

— Поймите вы наконец, вся работа по «Гипносу» держалась на Алби. Она гений, маленький прекрасный вундеркинд, хотя так и не говорят о людях старше двадцати. Ей двадцать два. Она... она работает на вдохновении, ищет, фантазирует, пытается понять, как устроен человеческий сон, чтобы этот сон можно было потом назвать безмятежным...

— А записи? — встрял Рифус.

— Инспектор, вы не понимаете. Ей не нужны были записи, у неё всё в голове...

— Слушайте, — Гарт встал и недоуменно посмотрел на старого учёного, — вы что, и впрямь все больные на голову? Ну ладно девчонка, но вы-то? Вести работу без отчётов и комментариев? На, позвольте процитировать, «вдохновении»? Это в научной лаборатории? Где вы работали с мозгом живых людей? На вдохновении? Знаете, у меня половина задержаний прошла на вдохновении и кураже, но отчёты я обязан был предоставлять.

— Вы не понимаете...

— Так объясните мне.

— Боже мой... У Алби в голове настоящий компьютер. Она помнит абсолютно все свои эксперименты, она ищет, пытается найти то самое сочетание, что поможет людям забыть о ночных кошмарах. Я ей не мешаю, не стою над душой, ну поймите вы наконец. Без доверия...

— Профессор Вайльд. Я не имею права вас утомлять расспросами, я понимаю ваше положение и вхожу в него. Я усёк, что Алби ни черта не конспектировала. Последний вопрос. Как мне её разговорить? Без ментального воздействия, я имею в виду. Алкоголь? Секс? Лесть? На что она ведётся? Пока она только плюёт Киту Триггу в лицо, я сам видел. Я её почти сломал, но я хочу получить союзника, а не безвольную куклу или, что ещё хуже, саботажника. Это поручение правительства.

Эрвин Вайльд снова прикрыл глаза. Мониторы тихо попискивали, рисуя причудливые графики.

— Боюсь... инспектор... вы не обретёте в ней союзника... Вы упекли её за решётку... она слабая девочка, но у неё внутри стальной стержень...

— Довольно, я понял. — Рифус отошёл от постели больного. — Было приятно познакомиться, профессор. Что ж, придётся действовать по моему первоначальному плану, как ни жаль. Желаю вам скорейшего выздоровления.

Гарт вышел, прикрыв за собой дверь. М-да, ничего нового. Хотя насчёт стержня Рифус Гарт был со старым учёным согласен. Другие ломались за пару часов. Он вызвал в памяти хрупкую фигурку со светлыми волосами, сидящую на корточках и обхватившую руками колени. Прямо лесной эльф из сказок. Вот только очень упрямый эльф.

Через минут сорок, когда Гарт уже собрался вновь навестить Алби, его коммуникатор вновь заверещал.

— Гарт! Мать твою! Живо сюда, сукин сын! — Рон Гир орал в трубку, и Рифус чуть ли не физически ощущал, как капитан брызжет слюной. Что ещё случилось? Рифус ускорил шаг.

— Отстранён! Ты меня слышишь, сукин ты сын? Отстранён с этой же минуты! Под трибунал пойдёшь, мать твою! — Гир аж пятнами красными пошёл. Бульдожьи щёки тряслись от ярости.

Рифус замер. Довольно неожиданный поворот, что произошло? Алби... Действительно, что ли, повесилась на шланге?..

— Господин капитан...

— Молчать! Ты угробил свидетеля, ты... Кто тебе давал право допрашивать старого пердуна?! Кто, я тебя спрашиваю? Самоуправство!

— Я могу спросить...

— Эрвин Вайльд откинул копыта через пятнадцать минут после вашего разговора! После твоего допроса, Гарт! Что ты ему порол? Неважно! Я лично видел труп. Ты отстранён от расследования, и тебя проводят в изолятор на время служебной проверки. Сдать оружие и удостоверение!

Рифус молча положил на стол пластиковый прямоугольник и пистолет. Если бы Рон Гир попристальней вгляделся бы в лицо своего подчинённого, то вызвал бы усиленный конвой. Но Гир только зыркал глазами по сторонам, трясясь от гнева.

В лабораторию вошли два молодых коротко стриженных «красногалстучника». Рифус мельком глянул на них. Лет двадцать в лучшем случае. Пушечное мясо. Ну-ну. На его запястье защёлкнулись наручники. Правая рука была пристёгнута к руке молодого бойца. Тот с опаской смотрел на Рифуса. У лейтенанта была довольно своеобразная слава. «Капитан, зря ты так...» Гир шумно дышал, словно до сих пор не веря в собственные слова. За Рифусом захлопнулась дверь.