Альбигойские войны 1208—1216 гг.

«Мы и вся курия апостольская довольны смирением графа Тулузского. От него самого зависит подчиниться Церкви и ее приказанием; мы же, со своей стороны, обещаем поступить с ним справедливо. Пусть он докажет свою невинность – и прощение тотчас же будет дано ему; отлучение будет снято. Но прежде того, в доказательство искренней веры, его непритворного благочестия, пусть он даст в залог семь своих крепких замков. По окончании суда они немедленно будут возвращены ему. Ему кажется подозрительным аббат Арнольд – мы устраним и его. Граф непосредственно будет иметь дело с новым легатом a latere; это Милон, наш секретарь, которого мы теперь же посылаем в Прованс»[29].

Граф был доволен, когда узнал об этом. Сам хорошо не зная Милона, он почему-то рассчитывал на него. В советники к легату послан был каноник из Генуи по имени Феодосий, он слыл за человека энергичного и весьма ученого. Прежние легаты не были подчинены Милону, как и он не был подчинен им. В то же время папа, не оставляя своей решительной политики, писал им со всей тонкой хитростью какого-нибудь итальянского дипломата эпохи Возрождения. Решившись на чисто светскую, политическую борьбу, он обладал достаточным искусством для успеха в ней. Понятно, что одно уклонение от идеала ведет к другому, одно снисхождение к средствам ведет к дальнейшим и соблазн с возрастающей силой ставит под сомнение всю политику.

«Посоветовавшись с легатами и вождями крестоносцев, – предписывал Иннокентий легатам, – вы должны порознь нападать на еретиков, начиная с тех, которые отделились от остальных. Вы не должны трогать графа Тулузского, если увидите, что он не старается помочь другим и что поведение его стало более обдуманным; вы оставите eгo на время в стороне, дабы тем удобнее было вести войну с прочими еретиками; поскольку все они будут разъединены, можно, руководствуясь благоразумной скрытностью, надеяться покорить их. Не рассчитывая на помощь от графа, они тем скорее будут побеждены, и тогда сам граф, видя поражение, может быть, почувствует раскаяние; если же он будет коснеть в своем лукавстве, гораздо легче обрушиться на него, когда он остался один и будет лишен всякой помощи со стороны своих друзей. Мы предлагаем вам эти мысли на всякий случай и просим скрывать их. Вы же, как свидетели всего происходящего и потому знающие его обстоятельнее нас, будете действовать так или иначе, смотря по ситуации и внушениям с неба: вы вмешаетесь в дела графа и тогда, благоразумно обдумав все предприятие, увидите, что будет полезнее всего для чести Божьей и выгод Церкви»[30].

Тогда же папа писал всем «архиепископам, епископам и прочим прелатам королевства французского», предписывая им увещевать своих прихожан идти против еретиков. Он давал индульгенции тем духовным и светским лицам, которые примут в том хотя бы некоторое участие. Он обещал, если они были должниками, выплачивать за них проценты до самого их возвращения. Наконец, он увещевает всех прелатов следовать примеру архиепископа Сеннского и его помощников, которые заставили всех тех, кто имел владения в землях графа Бургундского, графа Неверского и других именитых крестоносцев, платить десятину с их доходов на содержание войска, предназначенного к походу. Духовным же лицам, которые окажут содействие тем или другим способом в войне с еретиками Прованса, обещаны были все церковные доходы за два года. Крестоносцы брались под защиту Святого престола[31].

В феврале 1209 года Иннокентий просил французского короля назначить главнокомандующего над армией, которая должна идти против провансальских еретиков, чтобы соблюсти порядок и единство в действиях. Он сам, в особом послании к этим «всеобщим опорам в послушании ко Христу», призывал крестоносцев сражаться за дело Божие и вечную славу[32].

Число крестоносцев постепенно увеличивалось. В их рядах, помимо рыцарей, были целые толпы вилланов и крестьян; по одному стихотворному преданию – более двухсот тысяч[33]. В отличие от тех, кто собирался на мусульман и нашивал кресты на плечах, новое ополчение нашило кресты на правой стороне груди.

Папа так надеялся на Арнольда, хорошо знавшего край, что и Милону приказал совещаться с ним в важных случаях. Свидание двух легатов произошло в Осере. Арнольд чувствовал, что должен стать к Милону в отношения несколько подчиненные. Он изложил ему письменно свои планы и соображения по поводу предстоящих событий и передал в запечатанных пакетах. Тут же указал на необходимость собора, причем назвал надежных и умных прелатов, советами которых можно пользоваться.