Альбигойские войны 1208—1216 гг.

Со своей стороны и Милон обязался блюсти мир в стране, устраняя всякую вражду между графом и его баронами. В случае несогласий и недоразумений Милон предлагал им духовное посредничество легата Гуго, архиепископа Арльского и других церковных лиц, связывая тем графа по рукам и ногам, лишая его всякой самостоятельности и теперь, и впредь.

Так были использовано все искусство римской политики, чтобы разделить Раймонда и еретиков. Цель была достигнута, хотя и временно.

Слабохарактерный Раймонд согласился принять крест и идти на своих друзей; причем его примеру последовали только двое вассалов.

Выполнив свои поручения, Милон вернулся в Рим, поручив дальнейшее ведение дела аббату Арнольду, а Феодосий поехал навстречу крестоносной армии, уже собранной в Лионе и готовой к наступлению.

Крестоносное воинство

Со всех концев Франции собрались на зов Рима охотники побороть провансальских еретиков. Двадцать тысяч рыцарей и двести тысяч вооруженного простого народа (даже если эта цифра преувеличена) были страшной силой. Тут были воины Оверни, Бургундии, Иль-де-Франса и Лимузена; тут же были немцы, пуатийцы, гасконцы, руэргцы. И не родилось еще такого искусного клирика, говорит современный походу провансальский поэт, который мог бы переписать всех их за два или даже за три месяца.

Ради прощения грехов сошлись сюда люди Прованса и всей Вьенны от Ломбардии до Родеца. Их высокие хоругви – а они шли широким строем – наводили страх не на одного каркассонца. Они хотели взять Тулузу, но благородная Тулуза была спокойна, благодаря клятве графа; тогда они решили покорить Каркассон и всю Альбижуа. Водой, на кораблях, плыли припасы и снаряды этого воинства.

Навстречу крестоносцам поспешно выезжает граф Тулузский, так как он обещал действовать с ними заодно.

А из Аженуа приближается другая армия крестоносцев, хотя не столь многочисленная, как французская. Уже месяц войска были в дороге. С ними шли: граф Гюи, галантный овернец, виконт Тюренн, епископ Лиможа и Базаса, добрый архиепископ Бордосский, епископы Когорский и Агдский, Бертран Кардальяк и Бертран де Гордон, Бертран де Кастельно и все Керси. Воины эти прежде всего взяли Пюи-ла-Рок, не встретив там сопротивления; они разрушили Гонто и опустошили Таннейнскую страну, но долго не могли взять Шаснейля. Эту хорошую крепость отважно защищал гарнизон, который еще прежде туда поставил граф Тулузский. Но как ни храбро защищались осажденные, замок был взят крестоносцами. Из-за обладания городом у графа Гюи с архиепископом произошел раздор. Победители осудили на сожжение нескольких еретиков; между прочим была сожжена одна красивая девушка; она гордо отринула предложение пощады и с презрением отвергла все убеждения отречься от своей веры.

Жители Вельмура, который лежал на пути шествия армии крестоносцев, были напуганы ложным слухом, что неприятель идет на город. Услышав об том, граждане, исполненные самоотвержения, решились сжечь свой город. Под вечер они зажгли замок и разбежались в разные стороны. Так велик был ужас, наводимый крестоносцами[37].

Главная армия шла прямо на Безьер. Виконт и его жена более всех других феодалов возбудили против себя негодование католического духовенства своим явным отступничеством. Его самого не было в это время в городе, который, по его распоряжению, укрепляли днем н ночью. Он выехал навстречу армии и, подобно своему дяде, стал оправдываться перед Милоном; он сваливал все покровительство еретикам на консулов и на своих баронов.

В неприятельском стане, однако, ему не поверили. Когда крестоносные полчища переправились через Рону и заняли Монпелье, Роже оставил их стан. Он велел седлать боевого коня и на заре примчался в Безьер. Здесь он встретил граждан взволнованными; «и старые и молодые, и бедные и знатные, все спешили к нему». Виконт успел только ободрить их храбро сражаться, обещал скорую поддержку, и поспешно уехал. «Я поеду в Каркассон, – сказал он при прощании, – я проберусь туда старой дорогой, а там ждет меня помощь».

Только он уехал, как католический епископ Гено стал агитировать в городе в пользу крестоносцев. В городском кафедральном соборе епископ велел сзывать всех граждан, будто на совет. Когда они сели, он стал увещевать их покориться крестоносцам, если они не хотят быть побежденными и перебитыми. Но на северных неприятелей смотрели как на врагов городской свободы и независимости; в этой ненависти соединялось и вероисповедание. Красноречивых убеждений епископа не послушали; еретикам он предлагал по крайней мере войти в переговоры с вождями армии и с легатами. Граждане о всем этом и слышать не хотели. Тогда епископ, сопутствуемый городским латинским духовенством, решил выехать из города; с ним ушло совсем немного католических граждан. При свидании с аббатом Сито, главным лицом в армии, он представил ему безьерцев как народ мятежный и злобный[38].