Альбигойские войны 1208—1216 гг.

В армии постоянно происходили столкновения. Граф Тулузский объявил, что будет жаловаться на вождей крестоносцев и легата французскому королю, императору и наконец самому папе. Монфор послал в Тулузу инквизиционную комиссию; она должна была потребовать всех лиц, подозреваемых в ереси, оправдываться перед армией, в ставке ее главнокомандующего и легата. Консулы и Раймонд отвечали, что они уже получили прощение и отпущение за себя и всю столицу, что никаких дальнейших расследований не нужно. В ответ Монфор грозил войной. Тогда-то Раймонд и решился обратиться прямо к папе, а Арнольд между тем, пользуясь своей властью, отлучил консулов и сенаторов Тулузы за неповиновение Церкви. На город был наложен интердикт[48].

В это же время легат Милон, опять начавший действовать в Лангедоке, отлучил виконта Марсельского Росселина, как отступника и клятвопреступника, за покровительство ереси; под интердиктом оказался весь Марсель[49]. Между прочими заботами Авиньонского собора, проходившего в то же время (а на него собрались все местные архиепископы и епископы), главной было принять меры против еретиков собственно Прованса. Оба легата председательствовали на этом соборе, происходившем в сентябре 1209 года. Духовные власти должны были принять дисциплинарные меры против светских; евреи были удалены от должностей; подозреваемые в убийстве Петра де Кастельно и других духовных лиц были отдалены от церковных бенефиций до третьего поколения. Но все это далеко не ново. Новым было то, что увеличился список отлученных городов. Граф Тулузский был также предметом толков членов собора.

«Не верьте, ваше святейшество, хитростям этого графа, – писал Милон Иннокентию. – Он продолжает по-прежнему быть врагом Бога и Церкви; не уменьшить, а увеличить надо нам тяжесть церковного наказания, ибо он заслуживает того. Он не соблюл ни одного из 15 обязательств, данных им мне. Потому-то и конфискованы в пользу Церкви четыре из заложенных им замков. Граждане Авиньона, Нима и Сен-Жиля готовы принести ту же присягу».

В другом письме он так формулирует причины нового отлучение графа Тулузского. «Раймонд по настоящее время не возвратил домены епископов Карпентра и Везона с их клиром, как он обещал под клятвой мне, Милону. Он не изгнал из своих государств еретиков и покровителей и не отдал их в распоряжение крестоносцам, Он не сделал подношений храмам, благородным дамам и бедным, как ему было приказано. Он не назначил посредников, которые должны бы были разобрать его раздоры и недоразумения с духовенством. Он не срыл укреплений, построенных им при церквях, вопреки приказаниям местных епископов. Он не уничтожил лишних налогов и других несправедливых домогательств. Мы однако же смягчаем по возможности строгость приговора: если Раймонд предстанет перед нами раньше праздника Всех Святых и исполнит все условия, мною с ним заключенные, то не будет более связан этим отлучением, но если того не последует в сказанный срок, то все домены его будут подлежать интердикту. Мы узнали, что граф собирается в скором времени ехать в Рим, дабы заступничеством короля Оттона, короля французского, и многих других, дружбой которых он льстится, выпросить у вас возвращение замков, данных им нам, что было бы ошибкой злейшей. И если это так, то мы считаем должным надеяться, что, коли государь этот получит аудиенцию у вашего святейшества, то найдет в вас твердость, достойную преемника Петрова».

Описав причины отлучениям марсельского виконта – бывшего монаха, основавшего монастырь, однако вступившего в брак, а теперь друга и защитника ереси, легаты (Милон и Гуго, епископ Риена) в конце письма снова оправдываются по поводу своих распоряжений относительно тулузцев.

«Господин аббат (Арнольд), с согласия всех прелатов, которые находятся в армии, отлучил тулузских консулов и советников и подвергнул весь город интердикту за то, что они отказались выдать крестоносцам еретиков и “верных”, которых такое множество в стране, со всем их имуществом»[50].