Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

Рыцари вместе со своими оруженосцами и конюшими оторвались от колонны и, охваченные паникой, свернули в лес, прячась в густых зарослях колючего боярышника. Шок, вызванный внезапной атакой, был настолько велик, что у молодых итальянцев зубы в буквальном смысле ходили ходуном, а их тела сотрясала мелкая и неприятная дрожь, схожая с ознобом, охватывающем больное и воспаленное тело. Но, на этот раз, озноб был вызван обычным страхом. Их организмы, еще такие молодые и мало видевшие жизнь, инстинктивно сопротивлялись смерти, пусть даже не коснувшейся их, но пронесшей возле них свои огромные черные крылья, обдав своей леденящей душу неизбежностью.

– До аббатства еще чуть-чуть! – С трудом, переводя дыхание, крикнул один из рыцарей.

Они переглянулись между собой.

– Нет. Мы должны вернуться… – сказал Чезаре ди Сфорца. – Лично я не желаю, чтобы мне укоротили щит, а все мои родичи плевались, вспоминая позор, который я навлеку на наш род, если убегу и брошу своих товарищей!

– Чезаре! Никто ведь не узнает! – Попытался уговорить его Лучано. – А катары…

– Твои катары, Лучано, будут смеяться и думать, что могут своим мерзким улюлюканьем испугать благородных рыцарей! Нет! Я и мои люди возвращаемся!..

Он махнул рукой, приказывая оруженосцу и конюху выстраиваться за ним по бокам, повернул голову на оставшихся всадников, грустно улыбнулся и крикнул, прощаясь:

– Арриведерчи, рагацци! Арриведерчи!..

– Черт с тобой, Чезаре! Мы едем все!.. – зло плюнул на траву Лучано, окидывая взглядом всадников. – Умирать, так с музыкой! Да простит меня Мадонна…

– О, Дио! – Засмеялся Чезаре ди Сфорца. – Теперь, слава Господу, я узнаю тех веселых миланских юношей, с кем мы вместе поклялись защищать Крест! Вперед! Атакуем, кружим карусель и отходим к повозкам!..

Они выскочили из леса и сразу же напоролись на первые ряды нестройной катарской массы, бегущей к повозкам, которые уже заканчивали перестраиваться в круг на поляне.

– Сфорца! Сфорца! – Крикнул Чезаре, наклоняя копье для атаки противника.

– Форца Италия! – Крикнули остальные рыцари и врубились в толпу противника.

То, что они сделали, было равносильно самоубийству или приступу безумия. Глядя со стороны, на атаку пятнадцати всадников против трех сотен разъяренных пехотинцев, опьяненных первой удачей и почуявших вкус крови врага на своих губах, могло показаться, что это какой-то ужасный сон. Но, именно она, полная залихватской удали, перемешанной с безрассудством, позволила крестоносцам выиграть несколько минут и закончить перестроение повозок в круг.

Рыцари, увлекая за собой слуг, на полном скаку врубились в ряды пехоты, давя и калеча катаров копытами коней. Копья сломались или застряли в телах убитых врагов, рыцари выхватили мечи, шестоперы и секиры, но продолжали по инерции вклиниваться в ряды.

– Карусель! Карусель! – Закричал Чезаре, понимая, что, если их кони потеряют свой темп хода, их попросту стащат и прикончат разъяренные враги.

Прямо перед собой Чезаре увидел лицо катарского пехотинца, перекошенное злобой и ненавистью. Он с размаха опустил свой меч-бастард на его голову, разрубая кожаный шлем и голову врага. Кровь брызнула фонтаном, заливая руку и лицо рыцаря, но Чезаре мало обращал внимания, превращаясь в волка, почуявшего кровь убитых врагов.

Тем не менее, закрутить карусель у рыцарей не получилось. Сказалось элементарное отсутствие боевого опыта. Их кони потеряли темп, перешли на простой шаг и… встали, упершись в щиты и пики противника.

– Форца Италия!.. – раздался их последний в жизни боевой клич.

Молодые итальянцы сражались с задором и остервенением, словно группа юных волчат, застигнутых среди стада овец и окруженных псами пастухов, и охотников.

Всадники, падая один за другим, продолжали рубить противника, отвлекая на себя их внимание и сдерживая неминуемую атаку на повозки.

Когда пятнадцать всадников, один за другим, упали возле копыт своих коней, сраженные стрелами или пронзенные копьями катаров, рядом с ними остались лежать сорок три трупа. Умирая, каждый из храбрецов уносил с особой почти по три жизни своих врагов…

Гвидо видел мгновения их отваги и смерти со стороны. Бой быстро закончился, но, судя по заминке, возникшей у противника, молодые итальянские рыцари и их слуги успели-таки покрошить порядочное число своих врагов.

– Форца Италия! – Гвидо, несмотря на свой большой жизненный опыт, с трудом сдерживал слезы гордости за этих юнцов, выбравших смерть вместо вечного позора. Он прошептал. – Спасибо вам, дети…

Крестоносцы, выстроившись внутри круга повозок, с замиранием и ужасом смотрели на эту красивую смерть своих товарищей, давших им еще немного времени для жизни.

– Вот так, учитесь! – Бросил им через плечо Гвидо. – Они не бросили нас! А мы, клянемся, что не бросим их тела!..

– Клянемся! Клянемся! Клянемся!.. – проревели крестоносцы в ответ.

Этот громкий трехкратный клич, казалось, объединил их души и вселил уверенность в победе, влив свежие силы в их тела, наполнив пьянящим головокружением головы оставшихся воинов.

– Рассчитайтесь по порядку! – Приказал им Гвидо.