Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

– А, как же я, господин! – Упал на колени несчастный дурак.

Меркадье постоял мгновение, понюхал весенний воздух, и сказал:

– А-а! А о тебе, как и договаривались ранее!..

– Отпустите?

– О чем речь, дружище! Я свое слово держу! Вот, только, одна загвоздка…

– Какая загвоздка, господин?.. – робко спросил несчастный.

Меркадье засмеялся:

– Да в голове моей не укладывается. Как это ты пойдешь голый, да еще и без кожи!!!

Несчастный упал без чувств. Меркадье понравилась своя острота:

– Прелюбопытное будет зрелище. Ребята! – Он повернул голову к своим воинам. – Аккуратненько сдерите с него кожу. Хочу посмотреть – может и в правду пойдет!!!

Он засмеялся и, потеряв всякий интерес, пошел в палатку короля. Король лежал тихо, Меркадье причел рядом с ним на край постели. Ришар открыл глаза, облизал потрескавшиеся и пересохшие губы:

– Отпустил?..

– Конечно, сир. – Соврал, не моргнув глазом, Меркадье.

В это время раздался жуткий, леденящий в жилах кровь, крик.

– Что это… – еле слышно спросил умирающий король.

– Это одному из моих людей ногу отпиливают. Он её сломал, когда его уронили вместе с лестницей в ров. – Опять соврал Меркадье.

– Бедолага…

– Не то слово… – кивнул Меркадье.

Король замолк. Прошло несколько минут. Он не проронил ни слова. Его глаза, широко раскрытые, уставились куда-то вверх. Меркадье прислушался. Насторожился, вынул кинжал и поднес его к губам короля. Сталь не запотела…

Меркадье еще раз поднес кинжал ко рту короля.

– Слава Богу! – Крикнул он, увидев, как сталь покрылась легким дыханием Ришара.

Но, король Англии и грозный воитель пролежал еще девять дней в горячке, лишь на короткие минуты, приходя в сознание. Могучий организм короля Ришара, как мог, боролся со страшной болезнью и оттягивал неминуемую кончину…

Король Ришар Первый Плантажене «Кёрдельон», наводивший ужас на всю Европу и самого Саладдина, умер… Было во вторник, 5 апреля 1199 года. Наступил праздник Светлой Пасхи. Светлое Христово Воскресенье…

«Пятеро стрелков во главе с итальянцем и монах…» – вспомнил слова казненного воина Меркадье. Его вдруг осенило! Второй монах пропал, как раз в ночь с пятницы на субботу.

Он выбежал из палатки и крикнул:

– Монаха сюда позвать! Быстро!

Наемники кинулись искать монаха. Тщетно. Где-то через пару часов они вернулись и доложили:

– Господин. Монах соборовал наших и защитников замка, погибших во время штурма. Он был возле замка, а сейчас пропал,… провалился, словно сквозь землю!

– Найти! Искать! Сто золотых тому, кто притащит мне этого святошу!

Все бросились на поиски монаха,… его след пропал…

Под вечер 30 марта, во дворец короля Франции Филиппа, располагающийся в самом сердце Парижа, на острове Сите, прискакал на взмыленном коне неизвестный. Конь его, не выдержав бешеной скачки, упал замертво. Слуги подхватили обессиленного гонца, одетого монахом-бенедиктинцем, и хотели, было, отнести его к епископу, чтобы дать отдохнуть. Но, монах, открыв глаза, встал и, оттолкнув слуг, из последних сил пошел к королю. Он что-то показал королевским рыцарям, стоявшим на страже возле покоев монарха, они беспрепятственно пропустили неизвестного к королю.

Филипп сидел возле камина, грел ноги и любовался причудливыми языками пламени, пожирающими большой ствол, горевший в камине. Он повернул голову и посмотрел на вошедшего к нему человека.

Монах упал на колени возле короля и тихо произнес:

– Сир. Лев умирает, останется только гиена… – Это был «брат Ансельм».

Филипп повел бровью и переспросил:

– Лев умер? Это точные сведения?

– Пока еще нет, сир. Но, я лично осмотрел рану «льва» – она очень опасна…

Король резко поднялся из кресла, прошелся по комнате, потирая руки. Его глаза горели, румянец появился на бледном лице:

– Как это произошло?

– Арбалетный болт, сир. Красного цвета. Лекарю Меркадье толком не дал правильно пользовать раненого… – он запнулся, но продолжил. – Я, улучив момент, перепугал несчастного лекаря и тот сбежал…

– Красного цвета стрела? Дальше…

– Гангрена,.. сир.

Филипп подошел к окну, уставился на Сену. Он постоял так несколько минут, после чего повернул голову и сказал:

– Жаль его, несчастного «везунчика». Прости Господи грехи его,… а ты ступай, отдохни с дороги.

Монах встал, поклонился и тихо вышел из комнаты, оставив короля наедине со своими мыслями. Король, убедившись, что остался один в комнате, произнес вслух:

– Господи! Слава тебе! Спасибо за помощь, Великий Боже! – Он упал на колени и начал молиться, кладя земные поклоны.

Помолившись, Филипп произнес:

– С «гиеной» будет значительно проще. Жан, даже на тень своего великого брата не походит, царствие ему небесное.

Король испугался, что кто-нибудь может услышать его слова, неосторожно вылетевшие из него. Он еще раз огляделся – он был один в комнате…