Альбинос

Мотоциклисты спустились с холма, солдаты окружили пойманного кетчера. Тот стоял на коленях, руки его скрутили за спиной. Голова у него была великовата для такого тела, а еще мне показалось, что она какая-то угловатая, что ли?

– Ты видишь, видишь? – зашипела Эви. – Головатый это, один он остался! Музыкантик, ну дай же мне револьверчик!

Солдаты расступились, пропуская коренастого человека. Отблески огня плясали на усатом лице с пышными белыми бакенбардами, блестели золотом сержантские нашивки на рукаве. Омеговец неторопливо подошел к кетчеру, который поднял голову, глядя на него. Бандит что-то сказал, омеговец ответил и негромко рассмеялся. Занес дубинку. Головатый резко подался вперед, своей квадратной башкой врезав в брюхо сержанта, и отбросил его назад, повалив стоящего там солдата. Наверное, в рукаве у кетчера был спрятан ножик, потому что стянутые за спиной руки вдруг оказались свободными. Двигаясь на удивление резво, кетчер метнулся под ноги другого солдата, опрокинув его в песок, схватил упавший автомат и дал очередь низко над землей, пустив пули веером. Внизу закричали. Эви, рыча совсем не по-женски, вскочила на колени, я приподнялся следом.

Головатый тоже вскочил и, воспользовавшись неразберихой, бросился к мотоциклам. Последнюю пулю он выпустил в голову одного мотоциклиста, сбросив того с машины, прыгнул на его место. Взревел мотор.

– Уйдет, гад! – закричала Эви.

Сержант опомнился первым и открыл огонь из пистолета, но не попал в мчащегося по склону холма Головатого. Машина прыгала по кочкам, кетчер низко пригнулся к рулевой вилке.

– А ну дай мне его! – заорала Эви и выдернула револьвер из-за моего ремня.

– Стой! – крикнул я, пытаясь вернуть себе оружие.

Цыганка, отпихнув меня локтем, взвела курок и вскинула револьвер в тот миг, когда силуэт мотоциклиста показался на вершине холма. Тут как раз пламя в долине вспыхнуло ярче, подсветив его снизу, и она выстрелила.

Револьвер оглушительно жахнул и выплюнул из ствола язык огня. Эхо покатилось между холмами. Бандит выпрямился в седле, вскинув руки, и опрокинулся на спину. Потом машина перевернулась.

Вслед за Эви я вскочил на ноги, потому что теперь прятаться не имело смысла. Лица омеговцев обратились в нашу сторону. Сидящий на башенке танкера солдат выпрямился и прокричал что-то сержанту, тыча в нас рукой.

* * *

В рассветных сумерках «Зеб» быстро катил между холмами.

– Видно кого-нибудь? – спросил я.

Эви обернулась, привстала на цыпочках, вытянув шею.

– Не-а.

– Это еще ничего не значит. Наверняка солдаты за нами едут.

– Да уж тут без вопросов, – легко согласилась она. – Отстали, потому что кетчеров добивали, оружие их собирали да машины ихние осматривали. Но скоро догонят, что уж тут.

Усевшись поудобнее, я запустил второй двигатель и увеличил скорость. Над горизонтом расплывалась светлая полоса. Как ни суетись, сендеры и мотоциклы нагонят громоздкий трехосный самоход-торговец, единственная надежда – мы раньше доберемся до Карьера, брошенного поселка в русле пересохшей реки, переедем мост и как-нибудь обрушим его, тогда солдаты точно отстанут, берега там крутые, пока объезд искать будут, пока к руслу спустятся…

– Слушай, а что ты вообще в тот Арзамас везешь? – спросила Эви.

– Не твое дело.

– Может и не мое, да только я так поняла, что мы с тобой на ближайшее время вместе будем. И еще – за нами наемники омеговские на всех парах чешут.

– По твоей вине, кстати. Попадем в Карьер – ссажу, дальше один поеду.

– Ох и характер у тебя вредный, доставщик! Ясно, почему ты один ездишь – кто ж такое долго выдержит?

– А мне напарник и не нужен.

– Не боись, я к тебе в напарницы не набиваюсь. Но от омеговцев сподручнее вдвоем отбиваться, так? А раз так, лучше мне знать, что ты везешь. Может, оружие это? Тогда вместе сообразим, как…

– Там не оружие. Ладно, идем покажу. Солдат не видно пока?

Я закрепил штурвал, захватил брошенный в рубке передатчик с антенной, которые открутил от бочонка, и отвел Эви вниз, по дороге ответив на вопросы по поводу возможностей «Зеба».

– Два движка – это круто, – кивнула она. – Да только от легких сендеров все равно не уйти. А баллоны в носу зачем? Я ж вижу, патрубки от них к дизелям тянутся.

– Нагнетатель там. Смесь обогащать…

– А! Поняла, поняла, – закивала Эви. – Только прямой участок дороги нужен. И ровный… ну, ты понимаешь.

– Да уж получше тебя.

В трюме цыганка осмотрела ящики, подергала замки и обошла вокруг бочонков. Постучала по одному кулаком, потрогала манометр на другом.

– Ты осторожно, – сказал я, скептически наблюдая за тем, как Эви с умным видом разглядывает железную спираль трубки. – Топливо там типа под давлением. В Цехах закачали.

– Газ, что ли?

– Почему газ? Жидкое топливо. Соляра какая-то особая, так расстрига сказал.

– С чего это соляра – и под давлением? Никто ее под давлением не заливает, чепуха это.

Я пожал плечами.

– Она, может, пары всякие выделяет, они давление и создают.

– Ну так пары и в обычной канистре будут. Просто осторожно открывать надо… кто тебе про давление наплел?

– Говорю ж: заказчик. Тот, кто меня нанял это все в Арзамас перевезти.