Альбион

Тем не менее, вы всё равно узнали о её появлении, направляясь своей дорогой, хотя и не поняли, о чём, собственно, вы узнали. Всё вокруг как-то прояснилось, и вы вдруг стали узнавать детали окружающего мира — ощущение, которого раньше никогда не испытывали. Теперь вы стали ясно понимать, куда и зачем идёте.

Освобождение от амнезии пьянит ваш разум. В потоке новых для вас эмоций вы уже почти решаетесь повернуть обратно только потому, что раньше этого никогда не делали. Но нет: вы голодны и ваше пробудившееся сознание вместе с прежним подсознанием подсказывают вам, что пища ждёт впереди, там, куда вы шли изначально. Вы не возвращаетесь обратно, но, тем не менее, ваше сердце прыгает в груди от того, что вы самостоятельно выбрали этот путь.

Элисс, не беспокоясь о том, что она с вами сделала, подзывает маленькую бабочку, и та садится ей на плечо.

Она смотрит на бабочку и смеётся.

Затем, завернувшись в мягкую зелень плаща, она лёгкой походкой направляется исследовать свою новую вселенную.

* * *

— Мама! Мама!

Маленький мальчик бежал по улице деревни, которую Терман после долгих месяцев раздумий назвал Лайанхоум в честь своего сына, названного Лайаном. Дающий Имена не побоялся выглядеть нескромным. Маленький Лайан считал себя самой важной персоной в деревне, важнее даже, чем Терман и Майна.

— Мама, я нашёл ракушку!

Он догнал её, шлёпая босыми ногами по высохшей глине и сопя, как паровоз. Из-под золотистых кудрявых волос гордо выглядывало румяное лицо. Он был довольно высок для своего возраста. Согласно календарю, который вёл его отец, ему было уже почти шесть лет, и он был довольно тяжёл. Но Майна всё ещё легко могла поднять его одной рукой.

Сначала, когда он родился, она и Терман думали, что он может оказаться сыном одного из солдат, изнасиловавших её в тот злополучный день. Но это заботило Термана меньше всего: в любом случае он был готов принять мальчика как собственного. Однако Майна очень переживала до тех пор пока, не увидела в своём сыне черты отца.

Да, это был сын Термана.

Засмеявшись, она взглянула на протянутую ей «ракушку».

— Так, что у нас тут? — спросила она, ощущая тепло его упругих ягодиц на своей руке. — Это вовсе не ракушка, маленький человек.

— Не такой уж и маленький.

— Хорошо. Тогда человек средних размеров.

Свободной рукой она повертела предмет. Муж научил её и других жителей деревни многим премудростям, известным в Мире, но она всё ещё нервничала, когда приходилось судить о самых различных вещах, которые приносил ей Лайан. У них был теперь новый дом, гораздо больший, чем тот, в котором жили её родители. Несмотря на это, он доверху был заполнен находками Лайана. Терман стонал всякий раз, когда ребёнок являлся домой с новым грузом, и Майна подозревала, что время от времени, когда никого не было, он выносил из дома килограммы интересных камней и других штучек.

— Похоже на ракушку, — сказал Лайан, держась рукой за шею Майны.

— Не думаю, — ответила она. — Тебе, пожалуй, стоит спросить об этом у отца, но мне кажется, это похоже на окаменелость.

На камне был виден отпечаток какого-то животного. Она вспомнила, что Терман рассказывал о древних существах, живших в море до того, как Альбион отделился от остального мира. По виду это животное напоминало краба. Хорошо был заметен отпечаток подковообразного тела и одной клешни.

«Ведь только совсем недавно, — подумала она, — мы считали всё это игрой случая или, как думают эллоны, загадками, подброшенными нам насмешливым Солнцем».

Она осторожно выпустила Лайана, и тот мягко шлёпнулся на высохшую глину. Он с осуждением посмотрел на неё: разве матери так поступают?

Она засмеялась, и это не понравилось ему ещё больше.

— Дерьмо! — закричал он, очевидно, пытаясь произвести впечатление своей грубостью.

— Нет, нет. Не сейчас… Я уже ходила в туалет сегодня утром, — спокойно заметила она.

— Хорошая ракушка, правда?

— Это не ракушка, малыш.

Вокруг них были люди. Теперь, когда Терман стал членом общины, к Майне и её ребёнку в деревне относились с уважением. Вначале, правда, шли споры по поводу отцовства ребёнка. Многие так же, как и Майна, полагали, что он был зачат одним из солдат. Однако когда Лайан стал старше, всем стало ясно, что Лайан — сын Термана.

— Это окаменелость, а не ракушка, — сказала Майна.

— Ненавижу тебя, — закричал он, вырываясь из её рук и убегая в толпу зрителей, которые расступились, давая ему проход.

К периоду сна он опять вернётся домой. Такие сцены были не редкостью и всегда заканчивались к ужину. «Где же Терман?» — думала она, возвращаясь домой.

* * *

Терман умирал.

Он отправился в лес за ягодами и наткнулся на эллонский патруль. Он слышал об убийствах, совершаемых когортами Деспота в соседних деревнях в течение последних нескольких лет, поэтому отошёл в тень в надежде уйти от солдат и предупредить жителей Лайанхоума. К несчастью, его заметил один из наблюдателей, и несколько человек бросились на охоту за ним. Он, как лисица, использовал все уловки, чтобы сбить их со следа, но в конце концов они настигли его.