Альбом для марок

      Вечереет. Загудело радио
      Во дворе, – вернее, радиола.
      Ветром танца – спереди и сзади он
      Раздувает девичьи подолы.
      А при них, одетые по-летнему
      Пареньки с развинченной походкой.
      Пахнет потом, семечками, сплетнями,
      Табаком, селедкою и водкой…
      То плывут шульженковской голубкою,
      То летят молдаванеску резким…
      Лишь луна недвижна – льдинка хрупкая,
      Танцевать ей незачем и не с кем.
      С девственным презрением глядит она
      В ломких целомудрия оковах,
      Как сопят блаженно-невоспитанно
      Нянюшки в объятьях участковых…
      Из окошка женский крик доносится.
      Сыплются тарелки, чашки, блюдца…
      Там кому-то дали в переносицу,
      Там поют – там плачут – там смеются…
      Вы с сестрой попреками напичканы,
      А куда прикажете деваться?
      Молодость уходит с электричками —
      18, 19, 20…
      Говорят, “дороги вам открытые”.
      “Все дано”, “учитесь не ленитесь”.
      Но одна тоскует Аэлитою,
      А другая спит и видит Гитис.
      Но до Марса дальше, чем до полюса,
      В институте ж столько заявлений…
      А когда-то ты бродила по лесу
      До зари в каком-то ослепленьи.
      Все казалось счастьем – и глаза его,
      Упоенные ее любовью,
      И рассвета огненное зарево,
      И оранжевые пятна крови…
      А теперь укладываешь локоны
      И с сестрой хихикаешь про встречи…
      Хорошо, что не читали Блока вы,
      Девушки, сгоревшие, как свечи.
      О, поверьте! Это все отплатится.
      Каждая слезинка отольется;
      И тайком застиранное платьице,
      И ребеночек на дне колодца…
      Будет день, и вы пред Богом станете —
      Те, кто мучился, и те, кто мучил.
      И он скажет: “Всех держу я в памяти,
      Берегу для доли неминучей…
      Душно мне от ваших скудных повестей,
      Давшему земное изобилье.
      Отвечайте, души, мне по совести,
      Для чего вы жили и любили?!”

11/vi—54

Галина Андреева

* * *

      Вот и прожили мы свои вечера,
      К песням старым возврата нет.
      На свиданье в девятом часу утра
      Так невесело ехать мне.

      И так скучно на улицах в ранний час,

      Здесь никто ни с кем не знаком.
      И никто не подымет усталых глаз,
      Каждый думает о своем.

      Здесь у всех озабоченный грустный вид

      И у всех невеселый взгляд.
      И куда-то каждый привычно спешит
      И никто ничему не рад.

      Всюду скука и этому нет границ,

      Пусто все, за что ни возьмись,
      Вереницу больных равнодушных лиц
      Эскалатор уносит вниз.

      А внизу там только шум поездов

      И безвкусно нарядный зал.
      И не видно улыбок, не слышно слов —
      Обреченно-тихий вокзал.

      Почему так безрадостно по утрам,

      Почему здесь нет красоты.
      Этот город подсказывает нам
      Обреченность нашей мечты.

21/i—55

Галка Андреева была проклятой поэтессой на фоне сросшихся с многотиражкой и самодеятельностью. Главный из них Павел Грушко работал под веселого комсомольского простака и писал под Гусева с непринужденными чертами нового: