Альбом страсти Пикассо

– Вадя, ты с ума сошел! Ты что делаешь? – вдруг рычит отец, из его горла хлещет кровь, но он пытается встать.

И становится понятно: все решено и сделано правильно; это темные силы в теле отца вступают в бой.

Вадим снова дотягивается ножом до папиной шеи, колет, режет… приходит в себя, когда понимает: наверное, давно кромсает мертвое тело.

Приходится возвращаться и к маминому телу, наносить по нему удары.

Разный характер нанесения повреждений может вызвать подозрения.

Пускай милиция думает: в квартире побывал вор-сумасшедший…

Состояние Вадима ужасно.

Надо собираться, взять деньги и мамины украшения, принять душ, переодеться, забрать с собой нож и испачканную одежду.

Но, кажется, сил сдвинуться с места нет.

Вадим сидит возле тела мамы и плачет.

– Мамочка, так лучше, – пытается объяснить он, всхлипывая. – В папином теле ведь уже были темные силы…

Уходя из квартиры, он оставляет дверь приоткрытой, очень надеясь, что кто-нибудь из соседей вызовет милицию. Но как назло – проходит урок за уроком, а в школе так и не появляются милиционеры. Хотя, может быть, это к лучшему? По крайней мере, когда он вернется из школы и «обнаружит» трупы родителей – волнение, от которого внутри, кажется, все звенит, в какой-то степени будет объяснимо, милиция ничего не заподозрит…

– Вадим, ты не заболел? У тебя лицо горит, – шепчет соседка по парте.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Вадим пожимает плечами:

– Да нет, что ты, я отлично себя чувствую.

– Но у тебя щеки в красных пятнах!

Возможно, в тот день это были красные пятна. Потом они превратились в огромные гнойные угри, с которыми долгое время не могли справиться никакие прославленные американские косметологи…

… – Все, приехали. Вот здесь находится альбом Пикассо, – Вадим кивнул на приближающийся дом. – Вы мне руки освободите! Или я так и буду из машины выходить, как пленный немец?

– Так и будешь, – пробурчал вымогающий взятку следователь.

Вадимом овладела паника.

На запястьях защелкнуты браслеты наручников. Теперь темные силы легко могут нанести ему вред – а он не сможет даже дать отпор…

«Все будет хорошо. Все эти менты и следователи хотят только одного – денег, – стал утешать себя дизайнер. – Неприятный мужчина получит альбом Пикассо – и оставит меня в покое…»

* * *

– Отпусти меня! Урод! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох! Ты обманул меня, обманул!

Вадим пытается наподдать вымогавшему взятку следователю, двинуть ему посильнее – под челюсть, в глаз, в солнечное сплетение.

Но жгуты фиксаторов впиваются в запястья, сон тает, перед глазами вместо расплывающегося следовательского лица появляется тонкая фигура в белом халате. Санитар отрезает кончик ампулы, тянется за шприцем в хрустящей упаковке, и Вадим невольно стонет.

Нет, нет, только не это.

Пусть еще раз произойдет коварный обман со стороны одного следователя, потом долгий муторный допрос уже другого следователя, в прокуратуре.

Все, что угодно, – только не этот препарат. От него по всему телу идут многочасовые судороги и череп, кажется, лопается от напряжения, а еще изо рта льется слюна (в ней можно захлебнуться, и так страшно откусить себе язык).

– Не надо, пожалуйста, не надо, – умоляет Вадим, испытывая неимоверное желание сесть на постели, забраться в ее дальний уголок, съежиться в комочек и исчезнуть. Но фиксаторы прочно держат руки и ноги. – Не надо…

Белый халат санитара никого не обманет.

В этом халате, в этом теле – темные силы. Они все-таки настигли, спасения нет.

Спасения нет, но… Но вот в палате появляется еще один человек. Высокий, тоже одетый в белое, он о чем-то переговаривается с санитаром, а потом качает головой:

– Слишком сильный препарат, хватит, пока отменим.

Надо же, какой он смелый! Совершенно не боится темных сил!

И вот избавитель уже присаживается на койку. У него очень добрый взгляд, приветливая улыбка.

Врач говорит:

– Они вас измучили, да? Ничего, не бойтесь, давайте успокоимся. Здесь вы в безопасности. Они не причинят вам вреда. Кого вы опасаетесь? Расскажите мне. Должно быть, это какая-то сила, плохая, темная. Вы всегда знали, что она есть и всегда опасались ее, так? Никогда не видели, но точно знали: она существует?

– Да, все так, все правильно, – шепчет Вадим и с ужасом понимает, что из его глаз потекли слезы.

Правда, в ту же секунду приходит осознание: это не стыдно. Плакать рядом с человеком, который знает про черных монстров, ни капельки не стыдно. Наоборот, это приносит огромное облегчение. Такое огромное, какого, может быть, никогда в жизни раньше не возникало…

… Тетя Нелли, папина сестра, напоминает наседку. Она большая, суетливая и все время хлопочет, болтает, кудахчет…

Ей страшно, что дети потеряются в аэропорту, она боится, что багаж не прилетел, переживает, стоит только Танюше чихнуть. Видно, что состояние кожи Вадима ее тоже беспокоит, она поглядывает искоса на усыпанные угрями щеки и вздыхает. Но вслух ничего не говорит. И вообще, пытается представить переезд в Америку увлекательным путешествием, говорит про Диснейленд, прогулки в Центральном парке, музеи…