Album Romanum: коллекция переводов

Бессонницы числом астрального декора^{13}

Над ониксом ногтей немотствующий фикс,
Как Феникс, окрылясь, из пепла явит икс,
Но амфора пуста для траурного сбора.

Оглохшей скорлупой мерцает гулкий мникс,

Пустой библибилон ликующего вздора,
Которой, час настал, Хранитель Уговора
Исчерпать обречен слезами полный Стикс.

На севере, застыв в плену зеркальном взора

Над схваткой родовой, где крест вакантный, скоро
Узрит единорог^{14} ее бесплотных никс^{15},

Нагая, мертвая, без скорбного убора,

Невинным облачком в потемках коридора
Семь отраженных звезд, подобно, сакрификс.

Поль Верлен

Через три года

Толкнувши дверь, под скрип заржавленных петель
Я медленно вошел, предчувствуя обман,
В тот садик, где, блестя сквозь утренний туман,
Искрилася листвы росистая купель.

Все так, как было. Я проверил все: тоннель

Хмельного лозняка и трепетный платан,
И в чуткой тишине чуть слышимый фонтан
Роняет с шепотом серебряным капель.

И розы, как тогда, дрожали, как тогда

Кувшинки ветерок ласкал, едва дыша,
Здесь каждый стебелек я вспомнил без труда.

Я также отыскал Веледу у воды,

Чья гипсовая плоть истлела и, шурша,
Все сыплется под пошлый запах резеды.

Томление

Я — одрябший изнеженный Рим, что, давясь от зевоты,
Сочиняет от нечего делать чудной акростих,
А на кончике стиля танцует в лучах золотых
Слишком долгий закат, погружаясь в трясину дремоты.

Что такое, Аврелий, очнись, почему ты притих?

Ах, Батилл, нехороший, пусти наконец, ну чего ты…
Повалившись на стол, вот свинья, прямо в лужу блевоты,
Сотрапезник, икая, хрипит среди кубков пустых.

И бегут легионы, и варвары рвутся к столице,

Вам повсюду мерещатся их идиотские лица,
Ах, все выпито, съедено все, да чего тут жалеть!

Из провинции снова приходят тревожные вести,

И ваш раб начинает, пожалуй, немножко наглеть,
И такая, такая тоска! А душа не на месте…

Моя сокровенная мечта

Мне нравится мечтать о женщине одной,
Что мне с ней хорошо, и ей со мною тоже,
Что все в ней на нее всегда так не похоже,
И мне с ней хорошо вдвоем, а ей со мной.

Она умеет быть и не совсем иной,

И не такой как все. Она — одна. О боже,
Пусть это только сон, я знаю, пусть, и все же
Мне дорог мой обман, наивный и блажной.

Блондинка ли она, брюнетка, что мне в этом?

А имя у нее, наполненное светом,
Из звонких тех имен, что вверены Судьбе.

И взгляд ее похож на статуй взгляд далекий,

А голос, он хранит, торжественный, в себе
Смысл изначальный слов утраченных, глубокий.

Обет