Алчность (ЛП)

В ту секунду, когда эти слова сорвались с моих губ, я понял, что совершил ошибку. Ничто не злило ее больше, чем то, что с ней обращались как с равным мне. Я смотрел, как она стоит, затем потянулась за стоявшей перед ней бутылкой воды. Она сняла крышку и сделала глоток. Затем, как маленькая дура, она повернулась, улыбнулась, как язычница, и вылила все это мне на колени. Мужчины в комнате замолчали, а она смотрела на меня сверху вниз, положив руки на бедра.

— Ты думаешь, что сможешь игнорировать меня?

Я встал, схватил ее за шею и наклонил голову в сторону, когда комната опустела.

— Не говори со мной так, волчонок. Ты с ума сошла?

Ее тело дернулось под моей хваткой, и я знал, что она отчаянно хочет со мной поспорить. Но я держал хватку крепко.

— Я знаю, что ты злишься, но, как ты и сказала, это напрямую связано с тобой. Это твоя вина, что я нахожусь в таком положении, поэтому ты не можешь командовать. Ты появилась после того, как три года нуждалась во мне, и теперь посмотри, к чему это нас привело.

Я отпустил ее и смотрел, как она откатилась назад.

— Если ты достаточно здорова, чтобы трахаться со мной, то ты достаточно здорова, чтобы быть наказанной. Становись на колени.

Ярость во мне только усилилась, когда она оглянулась, чтобы убедиться, что мы одни, прежде чем наконец опустить голову и опуститься на колени.

— Очень хорошо. А теперь убери тот беспорядок, который ты натворила.

Она осторожно потянулась ко мне, расстегивая ремень и брюки. Мой член был чертовски твердым, и это причиняло боль. Когда мы были моложе, я не мог понять, как ее разговоры со мной так возбуждали. В конце концов я перестал задаваться этим вопросом. Вот кем мы были. Она бросала мне вызов, и я сопротивлялся снова и снова, пока мы не сломались.

Когда ее язык высунулся и слизнул сперму с моего члена, я застонал от удовольствия. Не было нужды скрывать это от нее. Она знала, какую власть имела надо мной. Даже когда все вокруг нас рушилось, мой мир вращался вокруг нее. Я схватил ее за затылок и схватил за волосы, когда она открыла рот, чтобы обхватить меня. Возможно, в тот момент она думала, что все контролирует, но это не так. Я двинулся вперед и не остановился, пока не услышал, как она задыхается от моего твердого члена. Я трахну ее лицо до тех пор, пока она не заплачет, а затем вытащу ее из этого клуба с ее заплаканным лицом и растрепанными волосами, чтобы все знали, что она моя маленькая шлюха и ничья больше.

Я снова подтолкнул себя вперед, удерживая ее голову на месте, пока она подавилась моим членом и уставилась на меня. На ее лице появилась улыбка, и я наблюдал, как ее голова покачивалась в такт ее сосанию, вытягивая из меня гнев единственным доступным ей способом.

— Всё, вот мой добрый волчонок. Тебе нравится это?

Она промычала свое согласие, вызвав вибрацию, которая ударила прямо в мои яйца.

— Очень хорошо, — одобрительно проворчал я. — Ты будешь сосать мой член, пока я, черт возьми, не взорвусь в твой грязный ротик. Затем я отвезу тебя домой и нанесу все наказания, которых ты заслуживаешь. Я вел список.

Глаза Майи закатились, когда она сосала сильнее и быстрее. Когда она потянулась к моим яйцам и помассировала их в руке, я кончил. Я прижимал ее к себе, пока взорвался ей в рот, когда она проглотила все, что я мог ей дать. Я слегка отстранился от нее, и без каких-либо инструкций она облизала меня, а затем откинулась на пятках, ожидая дальнейших указаний.

— Вставай, — сказал я, отстраняясь и потянувшись к ее руке. — Мы уходим.

Пока мы шли по клубу, я восхищался женщиной рядом со мной. Она высоко держала голову, пока я вел ее вперед, положив руку ей на спину. Она выглядела совершенно опустошенной. Ее макияж был испорчен, а волосы выбились из зачесанного назад хвоста. Она никогда не была более великолепной. Как только мы вышли к машине, я помог ей сесть и наклонился, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Она потянулась ко мне и нежно поцеловала меня в губы. Мягкость ее глаз, которую выражали в такие моменты, мучила меня воспоминаниями о наших первых поцелуях, когда мы были еще детьми. Те же самые воспоминания, которые в некоторые дни приносили душевную боль, а в другие дни приносили утешение.

— Спасибо, — прошептала она, отпуская меня.

Дорога домой прошла тихо. Она молча смотрела в окно, а я ехал, нечего сказав. Мы оба знали, что нас ждет. Это было давно понятно. Конечно, я хотел, чтобы она взяла меня, и не был уверен на сто процентов, но я не мог больше ждать. Сегодня была ночь, и хотя она бы это возненавидела, я был твердо намерен быть с ней осторожнее.

Мы вошли в дом, и я остановил ее в прихожей.

— Сними одежду.

— Здесь?

Мой гнев усилился, и я поднял бровь в ее сторону:

— Ты действительно хочешь допросить меня, маленький волчонок?

— Нет, сэр.

Она стиснула зубы и уронила сумочку на пол рядом с собой. Затем она соскользнула с каблуков и повернулась ко мне спиной.

— Ты не возражаешь?