Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира

«Я слишком поглощена узнаванием нового, чтобы о чем-то сожалеть; я выясняю, каково это быть твердым снаружи и мягким внутри».

— И каково, бабушка?

«Если ты твердый снаружи, внутри можешь быть сколько угодно мягким», — последовал непонятный ответ.

Поскольку я больше ни о чем не спрашивала, бабушка стерла лапой надпись и добавила: «Я счастлива, Элиза, но иногда скучаю».

— Ты так одинока! — воскликнула я вполголоса. Теперь-то я поняла, что это за выпуклые темные пятна на ее картинах. Другие создания ее вида.

Черепаха не услышала меня.

На следующий день мы были в ангаре, бабушка только-только закончила очередной пейзаж. Нужно признать, что для черепахи она рисовала весьма недурно, особенно когда стала работать носом, а не лапами. Ее картины приобрели новую силу, цвета стали более насыщенными, линии более четкими. У этих полотен был свой стиль; по мне, так они бы ничуть не проиграли картинам, выставленным на Биеннале. Впрочем, я не большой знаток искусства и на Биеннале была всего однажды.

— По чему ты скучаешь, бабушка? — спросила я, продолжая вчерашний разговор.

На это раз она задумалась и ответила не сразу. Своими сверкающими глазками она украдкой взглянула на картину, которую только что закончила.

«Я СКУЧАЮ ПО АЛБДАБРЕ», — написала бабушка огромными буквами.

— Но ты никогда не видела Альдабру. Спорим, ты даже не знаешь, где она находится.

«А где она? Ты знаешь?»

— В Индийском океане, — ответила я. — Разве можно скучать по месту, где никогда не был?

«Можно», — просто ответила она, издав свой обычный звук, напоминающий шум моря.

— На Альдабре ничего нет, — объяснила я ей. — Совсем ничегошеньки. Я читала в Интернете. Это просто атолл. Единственная растительность, которая там имеется, это сухие колючие кусты да несколько мангров. Все остальное — голые черные скалы. Острые как нож. Представь себе, как весело живется в таком местечке!

«Мне бы там было очень весело! — с жаром возразила она. — Лужи с пресной водой, большие мясистые листья и куча симпатичных соседок».

— А как бы я навещала тебя, бабушка? Альдабра ужасно далеко отсюда. Тебе бы меня не хватало!

«Что поделаешь? Где бы мы ни находились, всегда по чему-то скучаем».

Я огорчилась. Такого холодного ответа я от бабушки не ожидала. Но, дописав его, черепаха подмигнула мне. Значит, она не верила всерьез в возможность отъезда на Альдабру.

Я фыркнула — жалкое подобие ее фырканья, — демонстрируя свое негодование. Однако мысль о том, что бабушка Эя могла бы обойтись без своей внученьки, свербила меня, будто впившаяся в кожу заноза.

Начался учебный год. Чтобы не отставать от программы, мне приходилось заниматься гораздо усерднее, чем в начальной школе. В средней школе было много новых предметов, и нужно было прочесть кучу книг. Теперь каждый день, вернувшись домой, я делала уроки. Франческа перешла в другую школу, и мне было одиноко, ведь я еще не успела завести новых подруг. Мне страшно хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, но с кем? Порой я вспоминала о Максе — владельце зоопарка с форума. Он любил животных, пусть и странной любовью фанатика-коллекционера. А вдруг ему известно о гигантских черепахах то, что не знаю я? В случае необходимости я могла бы снова с ним связаться, но правду я бы ему не открыла.

А мама? Я должна была защищать от нее бабушку больше, чем когда-либо. Что она сделает со своей матерью, если увидит, до чего та дошла? Вряд ли мама ограничится смирительной рубашкой. Скорее, она решит, что в таком запущенном случае могут спасти только крайние меры: серия кошмарных электрошоков, холодных душей, полная изоляция. Мама не подумает о страданиях, которые причинит бабушке: лишь бы сделать ее нормальной. А бабушка говорила, что пара дней в психушке — и она погибнет!

Нет, я совсем одна. Нужно и дальше как-нибудь перебиваться самой. Бабушка-черепаха занимала все мое свободное время и требовала большой ответственности, но были в этом и забавные стороны: я могла часами наблюдать за ней. Повадки бабушки Эи открывали передо мной странный и неведомый мир. Она многому меня научила: например, как экономить силы в телодвижениях или как с ловкостью стряхивать листья с деревьев, ударяя спиной по стволу. Листья были одним из ее любимых лакомств. Она уплетала их горами. Поедая листья покрупнее, она помогала себе лапой. И при этом не роняла ни листочка.

Кроме того, бабушка по-прежнему любила пьесы Шекспира: даже как будто еще сильнее к ним привязалась. Мне казалось, она так цепляется за Шекспира, чтобы не потерять свои последние человеческие черты. Да и я сама нужна была бабушке для того, чтобы не отрываться от мира людей.