Альдана Четыре новых человека

— Боишься… — с обидой на себя сказала гостья и отвернулась. — Знала бы ты, как мне хочется обратно в свой мир. Он серый и скучный, и деревья там бывают разноцветными только осенью. А я всё равно туда хочу. Почему? Да потому что я нашла способ себя обманывать. Богатое воображение — тяжкий крест, Шаки. Ты полагаешь, что резвишься в облаках, пока случайно не перепрыгнешь на грозовую тучу здравого смысла.

— Да, — прошелестела девочка. — Мне все: и мама, и Теона, и Джейк, и Дерик, — обещают, что я скоро выздоровею… Я им верю, а потом… — Шаки сглотнула, чтобы прогнать подступающие слёзы, — начинается новый приступ. Моя болезнь неизлечима, я привыкла, — по щекам девочки побежали солёные ручейки, — что почти не могу ходить… Почти не покидаю дома и двора, и у меня нет друзей… Как только мне снова становится легче — я думаю, что когда-нибудь поправлюсь. Так продолжается уже шесть лет…

Шаки подняла на Дашку переполненные несчастьем глаза, и гостья увидела, что они — совсем как у Теоны, вот только всю жизнь их них вымыло слезами. Эти сёстры вообще были похожи друг на друга так, как будто были близняшками, но Шаки почему-то перестала расти. Между остальными членами семьи не было такого сходства.

Дашка силилась понять — пожалеть ли ей девочку или оставить в покое, поёжилась от невесть откуда взявшейся прохлады, пошла в дом, в комнату, отведённую им с Алиной, и сделала, наконец, то, к чему так фанатично стремилась последние сутки: заснула. Отключилась, незаметно для себя сливая в подушку все свои мысли, ранее прицепившиеся к мозгу, как репейник. Когда её растолкала Волкова, Дашка уже ощущала себя вполне пригодной для очередной дозы идиотских, волнующих, забавных и просто незаурядных событий.

— Соня! Подъём!

— Что стряслось? — Дашка села, протёрла глаза и влезла в кардиган, которым укрывалась, как одеялом.

— Что-что, Анна всех ужинать зовёт! — Алина встала в дверном проёме, упёршись руками в косяк и пальцами выбивая по нему сердитую дробь. — Ты вообще планируешь напоминать о том, что ты живая и шевелишься? Учти: ответишь «Нет», буду таскать тебя с собой, даже если начнёшь упираться.

Почему-то Дашке вдруг захотелось порадовать друзей, да и просто поесть; или же у неё не было настроения спорить, тем не менее, она спустилась за Алиной на кухню. Там за столом уже теснились Джейк, Дима и Шаки, и два стула (один из которых, по-видимому, притащили из другой комнаты) были незанятыми. Дерик и Саша примостились за кухонным. Анна опять готовила зелье, дракон Шанди грыз кость.

Как только подруги протиснулись в помещение, Джейк, развлекавший всех историями, презабавными и по содержанию, и из-за того, что парень говорил с набитым ртом, ухитряясь при этом жестикулировать, прервал своё повествование и крикнул:

— О! Наконец-то! Присаживайтесь; Алекс, Дерик, вам ближе, подайте девушкам ужин.

Алина с Дашкой не без труда впихнулись за стол. Перед ними моментально появились глубокие тарелки, доверху наполненные чем-то вязким подозрительно-зелёного цвета. Дашка поддела ложкой кусок неаппетитной массы и отправила в рот. На вкус оказалось вовсе не так плохо, как на вид. Гостья принялась сосредоточенно опустошать тарелку, поглядывая на друзей. Джейк беспрестанно просил брата что-нибудь передать им: приправу, хлеб, специи. Дерик, сердито ворча: «В следующий раз за кухонным столом сам сидеть будешь», — покорно рылся в недрах шкафчиков и ящиков и швырял Джейку требуемое (судя по выражению лица, втайне надеясь, что один из запросов попадёт младшему братцу не в руки, а прямиком в голову). Однако парень ловил все, что с таким злорадством в него кидалось, и заботливо предлагал всем попробовать. Возня вроде бы прекратилась, народ ужинал молча, потом тишину посчитали неуместной и Джейк, не переставая деловито орудовать ложкой, спросил:

— Кстати, никто из вас не расскажет нам про жизнь в Большом Мире? Я уверен, парой слов тут не обойдёшься, а свободного времени у нас будет не так уж и много, поэтому начинать просвещать нас можно уже сейчас.

— Не вопрос! Начнём! — бодро ответила Алина. — А с чего?

Дашка, вяло ковыряя ложкой остатки ужина, ни с того ни с сего заговорила:

— Ну, воевали там ещё больше, чем в Альдане. Одних фашистов вспомнить…

Дима со всей силы пнул её под столом, но Джейк успел поинтересоваться:

— А кто такие фашисты?

Староста уставился на Алину: давай, исправляй положение! Волкова небрежно отмахнулась:

— Люди, которые хотели подчинить себе мир. Ничего не вышло, их армию разгромили, и всё встало на свои места.

— Но была самая кровопролитная война за всю нашу историю, — вздохнула Дашка. — Миллионы людей погибли на поле боя, миллионы — в плену. Фашисты полагали, что большинство людей не должны жить. Просто потому, что они так решили. И планировали одни народы истребить, другие — сделать своими рабами. В концлагерях…

Про опыты над людьми Дашка сказать не успела, потому что медленно стекленеющий взгляд Шаки не оставил равнодушным даже Фёдорова, и парень провозгласил: