Альдана. Последняя королева эпохи (СИ)

— Нет, такого ценного человека боятся отпускать на войну, — усмехнулся Абрион. — Там ему легче с его даром, но телепатия не делает Крифена бессмертным. Это более чем глупо — держать его в Центре. Тут с бунтарями проще простого справиться, если таковые появятся, а если кто сбежит — невелика потеря, новых жертв можно достать сколько угодно и на любой вкус. На войне же боец-телепат — просто золото, на него ведь внезапно нельзя напасть. И ещё весь Центр побаивается, что он может и на них донести кому-то. Не понимаю я тех, кто здесь работает.

— Файризан прикончил нескольких лаборантов, — заметила Дашка. — Они важнее, чем подопытные люди. Так что может люди Центра и правы. Так откуда у Крифена шрам?

— Для маскировки. Сам попросил себя по лицу ножом полоснуть. Чтобы стать похожим на пленного воина, будто бы из армии Скентии Ринхафта, — Абрион поморщился.

— Сообразил, что фанатиков тут обожают, — Дашка отвлеклась, когда заметила в лаборатории Штарси, теперь над ней работали другие люди, и задумалась: — Что с Файризаном будет? Мы обязаны что-то сделать!

— Ты его любишь? — напрягся вдруг Абрион.

— С чего ты решил?

— Слишком много о нём говоришь.

— Он талантливый полководец, если мы его потеряем, трудно будет найти ему замену.

— Его полк можно поручить кому-нибудь другому. Наверняка среди полководцев Скентии кто-то согласится взять на себя ещё и солдат Файризана, — возразил Абрион, не глядя на ведьму.

— Может… Но всё равно так хорошо уже не будет.

— А ты ведь тоже незаменима, — проговорил он, уставившись в одну точку перед собой. — И ты важнее для армии, чем Файризан. Тебе за собственную жизнь надо бояться, а не за него.

— Ты что, — насторожилась Дашка, одной рукой обняв Абриона за шею сзади, — любишь меня?

— А ты запрещаешь?

— У меня уже есть молодой человек, — теперь Дашка не могла смотреть на Абриона, а он повернулся к ней.

— И какой он?

— Немного похож на тебя. Он тоже невысокий, и лицо у него такое же… доброе и простое, — колдунья собралась с силами и снова взглянула на него, зачем-то пытаясь сравнить. — У тебя волосы чёрные и блестящие, а у него — светло-русые. Но такие же лохматые. Ии черты характера, кажется, у вас общие есть. Но его я встретила раньше, чем тебя, так что прости.

После этого разговаривать друг с другом они не могли, сидели в разных углах и иногда переглядывались, но взгляды длились не дольше мгновения. Два раза Дашку требовал к себе Алеон, проделав с ней то же самое, что и в прошлый раз. Её напоили чем-то освежающим, и она чувствовала себя относительно неплохо, как не должен ощущать себя человек, потерявший достаточно крови.

Уже через два дня случилось то, чего Дашка опасалась. Ведьма после каждой «процедуры», чтобы развеять свой страх, что у неё начнёт уменьшаться магическая сила, творила какое-нибудь не самое простое заклинание. И вот настал момент, когда энергии не хватило.

— Что-то не так? — заволновался Абрион после того, как Дашке с четвёртой попытки не удалось создать вокруг себя огненную оболочку — своеобразные защитные чары; огненные «доспехи» сразу же гасли.

— Силы недостаточно! — Дашка готова была разрыдаться. — Всегда ведь получалось!

— Подожди немного, Алеон тебя пять минут назад отпустил, — неуверенно пробормотал некромант.

— До сих пор его манипуляции надо мной на мои способности никак не влияли!

— Ты думаешь, что это…

— Да, оно самое! — воскликнула Дашка в сердцах.

— Успокойся, может, силы восстановятся, — пытался сохранять спокойствие некромант.

— Вдруг меня заразили чем-то? — ведьма оглядела шрамы на ладони. — А если они сделали это намеренно?

Абрион взмахнул ресницами один раз, другой, так и не нашёл слов, чтобы опровергнуть это предположение, и вероятность такого печального развития событий пугала его не меньше, чем саму Дашку.

Но бояться, как оказалось, следовало другого кошмара.

С каждым днём запас магической энергии восполнялся всё медленнее. Через неделю он практически иссяк. От страха и за себя, и за всех, кого могла бы спасти её стихийная магия, от безысходности, от злости Дашка постоянно плакала, ей уже казалось, что слёзы на щеках оставляют шрамы. Абрион сгорал от ненависти к Керзиану, Крифену, Алеону и вообще всем, кто работает в Центре. Ведьма всматривалась в лица тех, кого доставляли в лабораторию в качестве материала, надеясь увидеть кого-нибудь из своего полка, возглавляемого Огестой, или воинов других полководцев армии повстанцев, но никого не узнавала, успевая пугаться того, что, возможно, у неё, Дашки, стараниями Алеона ещё и стирается память.

Ещё через день экспериментирующий над ведьмой некромант отвёл её, полностью потерявшую магию и лишённую поэтому возможности сопротивляться, во внутренний двор, где их ждал посаженный на цепь огромный пёс, явно выращенный магией. Свирепого вида, с роскошной чёрной шерстью, красными горящими глазами и неестественно длинными клыками, он, когда появились Алеон с Дашкой, хотел на них бросится (вернее, судя по направлению взгляда, на колдунью), но резко присмирел. Что-то оказалось сильнее его инстинктов.