Алеет восток

До ближайших кустов было ярдов пятьдесят. Трава не выше чем до колена. Как эти четверо сумели подобраться к нам совершенно бесшумно? Обернувшись, я увидел, как Колдуэлла, караулившего у пулемета, здоровенный русский «рейнджер» выдернул из джипа, словно морковку из грядки. Еще двое держали нас на прицеле. А тот, который ко мне обращался, показался мне самым опасным. Его взгляд на меня был абсолютно равнодушный – как у ганфайтера, готового убить. Русские были вооружены АК-42, одеты в камуфляжную униформу с множеством карманов, без знаков различия, лица их были до глаз замотаны такими же пятнистыми тряпками, как у бандитов.

Я сказал, что мы парламентеры. Представился – назвал свое имя и звание. На что русский ответил, что парламентеры с оружием не ездят. И на его взгляд, мы просто шпионы, которых надлежит расстреливать на месте. И в тот момент мне показалось, что так и будет – мы просто исчезнем, и никто не узнает о нашей судьбе. Но нам лишь связали руки и завязали глаза – и если вы никогда не ездили в джипе ввосьмером, то могу заверить, в этом нет никакого комфорта! Особенно когда ты лежишь под чьими-то ногами в позе мешка.

Нас повезли не в русский штаб. Или это так выглядело у Советов – в очень большом окопе стояли машины, по виду штабные. И там был русский генерал – я узнал его, он говорил со мной в Берлине, на победном параде. «По два сожженных «королевских тигра» на каждый из экипажей моего полка, – а дальше у немцев танки закончились». Я первым делом выразил протест против неподобающего обращения с парламентерами – на что присутствующий здесь же «пятнистый» (значит, не рядовой разведчик-диверсант, а офицер в достаточно высоком звании) ответил:

– Мы не знали, что в Армии США парламентеры ходят, вооружившись до зубов, даже с пулеметом. И будьте благодарны белой тряпке – иначе мы бы вас положили, без всяких разговоров.

Я спросил:

– Какого черта вы вообще делаете тут, на территории суверенного Китая, без согласия законных китайских властей. В отличие от нас, имеющих с этими властями законный договор. Или ваш Сталин уже объявил нам войну?

– Вы не следите за новостями, сэр, – ответил русский, – хотя мы считаем законной китайской властью именно китайских коммунистов. Но еще вчера товарищ Сталин выступил с заявлением, решительно осудив вопиющее преступление белокитайской военщины, в результате которого в Сиани погибло более пятидесяти советских граждан. Теперь мы пришли, чтобы наказать виновных. Вы ведь знаете, что крови своих людей СССР не прощает никому!

«Белокитайской»?! Я подумал, какой иезуитский дипломатический ход – и не завидую теперь макаке Чан Кай Ши! И каких коммунистов русские имеют в виду – тех, кто в Маньчжурии, или тех, кто в Сиани: слышал, эти две разновидности красных макак люто ненавидят друг друга! Или советские и тут научились искусству политики, поддерживать обе стороны, кто победит, тот и станет фаворитом? Но ясно было, что словесная пикировка никакой пользы не принесет. Мы все же не политики, не дипломаты. Нас интересовала прежде всего наша собственная судьба!

Я заговорил об условиях нашего прохода. Сказав, что здесь две лучших танковых дивизии Армии США, вооруженные самой лучшей техникой. И что у нас явное превосходство в силах – так зачем белым людям умирать за макак? А русский смотрел на меня, как техасский рейнджер на мексиканского бандита, пришедшего с угрозой, «у меня здесь тысяча головорезов, готовых сравнять ваш городок с землей!» – и услышавшего в ответ спокойно-презрительное, «эй, кабальеро, а кто нам за ваши похороны заплатит?». И нас категорически отказывались пропустить – только интернирование до окончания конфликта, или как дипломаты решат. Хотите прорваться силой – посмотрим, как у вас получится! И учтите, что китайский плен для вас будет куда хуже, чем наш!

И это было правдой. Даже если нам каким-то образом удастся победить, – то после придется, без горючего и снарядов (сражение съест всё), имея на руках огромное число раненых, идти по враждебной стране несколько сотен миль. При том, что русские уже форсировали Хуанхэ, и нам придется двигаться поперек полосы их наступления.

Но я не мог смириться и с тем, что пятьдесят тысяч американских парней будут жрать баланду в Гулаге. И я не мог простить русским совершенно неподобающее отношение к парламентерам, к чести американской армии и к себе лично! Я решил, что если русские разумные люди, то должны уступить – ведь Бомбе плевать, трус ты или герой, опытный ветеран или неумелый новобранец, и чем ты вооружен – атомное пламя одинаково сожжет всех! Да, я блефовал, но думал, что если мой блеф увенчается успехом, то победителя не судят!

– Соединенные Штаты тоже не бросают своих граждан в беде. Наши страны не воюют, но если вы тут в качестве «китайских» помощников… Тогда, если вы нас не пропустите, на ваши позиции будет сброшена бомба, такая же как на Сиань. И мы пройдем по вашему пеплу!

Генерал-майор Цветаев Максим Петрович.

Китай, Чаоцу.

1 сентября 1950 г.