Алеет восток

Голливудского «кья» и ногой в морду – не было. Проще и с гарантией – когда супостаты приблизились метров на тридцать, я дунул в охотничий манок. Нет уже у нас радиогарнитур, а если крикнуть, как положено, «глаза!», так ведь и те тоже услышат, залягут! А птичка прокричала, откуда американцам голоса китайской природы знать? А с нашими уже обговорено, один раз «вижу что-то», два раза «приготовиться», а после уже или другим тоном «отбой», или один «бросай». Гранаты, но не лимонки, а световые, тоже местный продукт – даже нам с закрытыми глазами, мордой в землю и в тридцати шагах ощутимо, ну а что со зрением тех, кто в том направлении смотрел? И пока те не опомнились, попрыгали мы зайчиками по склону вниз, да не прямо на вражин, а с боков, с флангов заходя, – а то будет из них кто-то сослепу и сдуру перед собой палить, вдруг да попадет? Ну и Финн сверху контролировал, через ночной прицел, мы ему сектор не закрывали – двоих, кто как ему показалось, не до конца ослеп, он уложил одной очередью. Тут и мы подоспели – да врагов больше, чем нас, ну так и нам столько «языков» не надо, цели заранее распределили, лишних положили из бесшумок (из обычного оружия, так опытный солдат по звуку чужую марку отличит, и даст очередь на слух, – а тихие хлопки еще и «пеленгуются» ушами гораздо хуже). Еще троих, когда брали, в ножи пришлось, сопротивление оказали, а нам некогда. Прочих повязали, кто дергался, тому прикладом по башке. А после подбежали наши, вернее, корейские все морды, но старшим у них Вася из Кемерова был, помогли собрать тела и трофеи. Девять трупов, пятеро живых. После на допросе выяснилось, что было их шестнадцать – значит, двое все же сбежали, черт побери! Что очень погано – про нашу тактику расскажут.

Следующий день мы в бою не участвовали, отсыпались. Бой был, по меркам немецкого фронта, дохленький, артподготовка с их стороны так себе, танки и пехота до нас не дошли, перестрелкой все и закончилось. Хороший командир на батарее «тюльпанов», без пристрелки положил залп прямо в овраг, где речка, как раз когда там американцев переправляющихся набилось, наверное, пара сотен, хотели от нашего огня спрятаться, дурачки! И бежали враги, кто живой остался, – а мы стали уже думать, как нам дальше – путь наш не на запад, а на юг, на ту сторону Хуанхэ. А Желтая река сейчас широко разлилась, и течение быстрое. Зато мосты стоят, хотя и война – ни мы, ни янки их не трогаем, поскольку надеемся, что после будут нужны.

Ночью опять ходили ловить их разведчиков. Не пришли, суки! А нам не спать и мерзнуть, под плащ-палатками на земле лежа, мокрой после дождя, – а она, хоть и лето, тепло хорошо вытягивает! Спасибо, «поджопники» есть, хоть какое-то удобство. Утро, уже уходить собрались – видим, едут! Джип с белым флагом, в нем четверо. Вот любопытно, сами сдаваться собираются, или нам хотят по наглости это предложить?

Томас У. Ренкин,

бригадный генерал армии США (в отставке).

Из интервью журналу «Лайф»,1954

Отчего выбрали мою кандидатуру для переговоров? Кто-то вспомнил, что я уже встречался с русскими в Германии в сорок четвертом.

В «виллисе» кроме меня и водителя были переводчик, первый лейтенант Колдуэлл, и сержант с белым флагом и трубой. По старому обычаю, когда парламентеры предупреждают сигналом, что не подкрадываются, а следуют открыто. Но также все мы были вооружены, а в машине стоял пулемет на вертлюге – поскольку был риск наскочить на какую-нибудь банду. Ну и конечно, оружие просто уверенность дает! Мы же не собирались его применять, если все будет успешно?

Мы проехали через мост, совершенно не пострадавший, несмотря на недавний бой. Горелые остовы танков напомнили мне о той битве с «кенигтиграми» у Лиссабона, – но, в отличие от того случая, здесь не было ни одного врага, все сгоревшие и разбитые машины были американскими! Лежали трупы – как жаль, что эти молодые американские парни должны были умирать за то, чтобы какие-то макаки жили при демократии! Дорога перевалила холм, и тут у нашей машины лопнуло колесо. Вокруг было поле, покрытое гаоляном, совершенно мирная картина, место сражения скрыто за возвышенностью, и никого не видно.

– Может, тут и нет уже никаких русских или китайцев? – сказал я, чтобы подбодрить своих людей, водителя и сержанта, меняющих колесо. – Был небольшой рейдовый отряд, который уже отошел? И скоро мы будем в Штатах.

– Тут мы, чего орешь? – сказал кто-то по по-английски у меня за спиной. – Всем руки вверх, стоять, не шевелиться!