Алеет восток

С американцами тогда – отработали примерно по той же схеме. Гвардейцами-минометчиками командовал майор Сергей Павлов, среди товарищей имеющий прозвище «Мозг». Товарищ был с большим боевым опытом – Украина, сорок первый, Севастополь, сорок второй, затем Кавказ, Днепр, Карпаты, войну в Австрии закончил. Его огромная заслуга, что тот первый бой мы выиграли считай что «всухую», – а ведь как артиллерист скажу, это труднейшая задача, чтобы с ходу, на незнакомой местности, с марша развернуться в боевой порядок и с закрытой позиции единственным залпом точно накрыть противника, когда он еще в походной колонне! Не подвели и разведчики, обеспечив целеуказание. Ну а после преимущество было целиком наше, особенно если не бросаться огульно в атаку, а стрелять из укрытий. Да и американцы после удара РС были ополовинены, а из уцелевших «паттоны» мы выбивали в первую очередь, они размером больше «тигра», заметны хорошо! И лишь мелочь добивали в атаке – может, кто-то из американцев и убежал пешим, но техника вся осталась здесь, грудами горелого железа. А у нас не было потерь, не считая сбитой гусеницы на одном Т-54.

Но гораздо более важным результатом этого боя было внесение неопределенности в американские планы.

Томас У. Ренкин, бригадный генерал армии США (в отставке). Из интервью журналу «Лайф»,1954

В тот день мы всего лишь хотели вернуться домой, в Штаты. Какого черта американские парни, всего через пять лет после ужасной кровопролитной войны, должны погибать из-за каких-то макак – если этим макакам не хочется изнывать под коммунистическим игом, пусть они воюют за свою свободу и демократию сами!

Внезапно пропала связь с передовым отрядом. По радио успели лишь передать, нас обстреливают, и ничего больше! Что там произошло?

Главные силы корпуса были в этот момент в повороте шоссе (по китайским меркам, лучшего качества дорог тут больше не встречалось). В месте, на карте именуемой Чин-ченг (проклятые китайские имена), дорога делала резкий поворот на север, а к югу уходила долина реки Тан-хо, в пятнадцати милях к юго-востоку был железнодорожный мост, дальше, на таком же расстоянии, город Чаоцу. По восточному берегу реки (и краю долины) вставали горы, но от моста к югу уже начиналась долина Хуанхэ. Хотя ошибаюсь, там была еще одна речка, Чин-Хо, куда впадала Тан-Хо. И еще одна река текла позади Тан-Хо, также на юг, пересекая долину еще до Чаоцу. Эти проклятые реки доставляли нам кучу хлопот с переправой танков, местность была обжитая, с дорогами и мостами, – но китайские мостики никак не были рассчитаны на танки, особенно «паттоны»!

В передовом отряде было двадцать три танка – в том числе десять «паттонов», но и легкие «чаффи» могли драться с японскими или ранними немецкими танками практически на равных! Тридцать шесть бронетранспортеров и бронеавтомобилей, в том числе четыре с зенитками. Больше трехсот американских парней – разведчиков, хорошо обученных солдат! И всех их уничтожили за какие-то минуты – если так, то это были потери большие, чем за весь поход!

Спасшиеся утверждали – это было пекло! Ничего похожего на недавние стычки с китайцами – сначала внезапный и очень точный артиллерийский удар, а затем появились танки, русские Т-54, они попадали в цель с первого выстрела, а сами вертелись как наскипидаренные, отстреливая дымовые гранаты, умело используя складки местности и хорошо взаимодействуя друг с другом. Утешало лишь, что русских танков было замечено немного, так что у нас даже после потерь численное превосходство раза в два или три.

Потому генерал Уокер был за немедленную атаку – ну что, ребята, надерем задницу этим мерзавцам, что посмели встать у нас на пути! Вы же славные «железнобокие», что вам какие-то китаезы, пусть даже и с русскими в советниках, что славяне могут понимать в современной войне? Генерал Робинсон колебался, помня Лиссабон – когда «железнобокие», Первая бронетанковая, брошенная в лобовую атаку против «тигров» ужасного Роммеля, сгорела там целиком, и после, к высадке в Гавре, была фактически воссоздана заново. А сам Робинсон провел почти год в немецком плену – в отличие от Уокера, волею случая (а не стратегии) оказавшегося на северном, а не южном плацдарме. Теперь, хотя тогда к нему не было претензий, наш генерал понимал, что еще одно поражение скажется на его карьере самым пагубным образом.

Поскольку погода наконец стала летная, решено было запросить авиаподдержку, а уже после атаковать. Отправили радиошифровку, получили согласие. Стали готовить войска к прорыву.