Алеет восток

Первым делом – оценить ущерб. Собрать выживших и боеспособных в указанных местах. Послать на разведку, взглянуть, что разрушено, что уцелело. Взять под охрану запасы провизии, медикаментов. Беспорядки – подавлять немедленно! И проследить, чтобы тушили пожары. Приказать копать общие могилы, чтобы не было санитарных проблем.

Через несколько часов пыль рассеялась, и можно было видеть город – то, что от него осталось. Исчезли пагоды и башни, стоявшие полторы тысячи лет. Древние стены, по которым поверху можно было ездить в повозке, такие они были толстые и прочные, частично обрушились. Под тем местом, где взорвалась бомба, не было вообще ничего, лишь огромный круг выжженной земли, несколько кварталов в поперечнике. По мере удаления были заметны какие-то обломки, развалины – и даже вдали не было видно ни одного дома, оставшегося неповрежденным! И чем меньше было разрушений, тем больше пылал огонь, целые улицы и кварталы горели, как костры. На земле во множестве лежали тела, и мертвые, и те, кто еще шевелился и стонал. Стоял жуткий паленый запах. Все было усыпано пеплом. Города Сиань больше не было.

Вот значит, какая она, урановая бомба, о которой предупреждали советские? Хотя Мао так и не понял, как металл может взрываться. И кажется, что-то говорили, что эта бомба убивает не только силой взрыва, но и отравляет после себя все – землю, воду, даже воздух? Погибло больше десяти тысяч партийных функционеров и солдат НОАК. Самой большой потерей была гибель верного Кан Шэна и очень многих его людей из «Шихуэйбу». А в советской миссии многие оказались живы – товарищ Мельников, главный военный советник, как увидел парашют, сразу понял, что это, и стал загонять всех в бомбоубежище, такой же подвал, сам у входа стоял, почти все успели укрыться, а он нет. И это, на взгляд Мао, было глубоко несправедливо – когда гибнут такие, как Кан Шэн, варвары не имеют права жить! Может быть, приказать расстрелять всех советских – ведь еще неизвестно, чей был самолет? А может, русские сговорились с американцами?

К вечеру пришло известие, что американцы и чанкайшисты перешли в наступление и прорвали фронт. Мао был спокоен. Белые дьяволы, а глядя на них и Чан Кай Ши, слишком много внимания уделяют организации и технике. Не понимая, что организационное начало гораздо полезнее использовать по-другому – как сказал один русский политик в их революцию, не вооружать народ, вручая ему оружие, а вооружать народ, внушая ему жгучую необходимость вооружаться! Армия, созданная по такому принципу, подобна туче мошкары, ее невозможно уничтожить, она мгновенно восполняет любые потери – враг силен, но мы бессмертны. И потому – победим! Но, пожалуй, не стоит убивать советских, – если русские сцепятся с американцами и потратят такие бомбы друг на друга, выгоду получит Китай!

Мао не знал о радиации почти ничего. Впрочем, в те времена даже в США был в моде «атомный туризм», когда люди приезжали к атомному полигону и смотрели на вспышку на горизонте и поднимающийся гриб – с расстояния, кажущегося безопасным. Пепел, который в тот день падал на Сиань подобно снегу, был радиоактивен. Бомба в двадцать килотонн из-за технических неполадок взорвалась не в километре, а всего в полутораста метрах над землей, и огненный шар коснулся поверхности, породив уже не «чистый» воздушный, а наземный взрыв.

А радиоактивная пыль относительно мало опасна при попадании на кожу или одежду – достаточно переодеться и вымыться, что, впрочем, в разрушенной Сиани было проблемой. Но при вдыхании опасность возрастает даже не в разы – на порядки. Поскольку тогда пыль в легких – постоянный и стабильный источник облучения, внутри самого организма. Обычная ватно-марлевая повязка могла бы здорово помочь… но кто объяснял это китайцам?

Потому все, оказавшиеся в зоне заражения и надышавшиеся пылью – были мертвецами. Со смертью, лишь отложенной на какой-то срок.

25 августа 1950 г. Желтое море.

Подводная лодка Н-13

Когда-то говорили про море, «нет мира за этой чертой». То есть, даже когда, например, Англия и Испания в Европе друг с другом не воевали, – но когда встречались далеко в океане корабли под флагами этих держав, то равный салютовал равному и расходились миром. А если кто-то был явно сильнее, – то залп всем бортом, а затем на абордаж!

Особый период – это когда ясно совершенно точно, войне быть! И флот переходит на режим военного времени – разворачивается ПВО, ведется противолодочный поиск, прекращается гражданское судоходство, или транспорты идут в конвое, проводится контрольное траление на фарватерах, легкие силы флота рассредотачиваются по маневренным пунктам базирования, обеспечивается противодиверсионная оборона. Могут и мины уже выставляться, оборонительные заграждения возле своих берегов, наступательные – в водах противника. И множество других важных мер – перечень штабом флота давно заготовлен.