Алеф

Помассировав и закапав глаза «Стрибозином», делаю несколько наклонов (поясницу ломит, как при радикулите), а затем отправляюсь на кухню. Сегодня на ужин жареная треска с молодой картошкой и салатом из свежих овощей. Ем не торопясь, тщательно прожёвывая каждый кусочек, чтобы в полной мере насладиться вкусом. В Киберграде можно заказать, что угодно, и ощущения будут совершенно, как настоящие, но иногда приятно побаловать себя натуральным блюдом. Хотя, если подумать, главная его прелесть лишь в том, что ты знаешь, что он настоящий.

Покончив с едой, беру терминал и, завалившись на диван, набираю номер Ника. Он отвечает секунд через двадцать.

— Привет. Как наши дела? — спрашиваю я.

— Отлично. Держим оборону твоего сервера. Пока никто не пытался его взломать. Надеюсь, за тобой не заржавеет?

— Не сомневайся.

— Чего звонишь-то?

— Ты не забыл про «Гипнос»?

— Чёрт, прости! Совсем вылетело из головы с этим твоим… новым делом. Сейчас привезу, если ты дома.

— Дома. Ты сможешь оставить без присмотра…

— Спокойно, у меня тут ребята работают и куча автопрограмм.

— Тогда я тебя жду.

— Прихвачу сразу двойной запас, чтоб тебе хватило надолго.

— Золотой ты человек, Ник.

— Цены тоже у меня нехилые.

— Я помню, помню.

— Если бы боги курили, какие сигареты они бы предпочли? — Ник плюхается в кресло, закидывая ноги на пуф. На нём зелёные кроссовки, мятые джинсы и замшевая куртка.

— Что за вопрос? — удивляюсь я.

В руках у меня коробка с ампулами. Проверяю содержимое, хотя знаю, что всё в порядке. Наверное, мне просто нравится вид стеклянных «билетиков» в виртуальность.

— Мне кажется, сигареты были бы метафорические.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, например, люди.

— Люди?

— Ага. Какой-нибудь Зевс или Посейдон прикуривает, и человек оживает: сигарета тлеет, человек живёт. Бог тушит окурок — человек умирает. Или более оптимистично: прикуривание — человек возбуждается, радуется, ощущает наплыв чувств, эмоций, энергии; сигарета гаснет — у человека апатия, сонливость, депрессия.

Кладу коробку с ампулами на журнальный столик. Этого запаса мне хватит надолго.

У Ника в голове вечно крутятся нелепые мысли. Я давно привык, хотя ему удаётся время от времени поставить меня в тупик очередной сентенцией.

— Впрочем, если подумать, античные боги действительно были пассивными курильщиками, — продолжает разглагольствовать Ник, глядя в потолок. — Они постоянно вдыхали дым жертвенных костров. Учитывая, что он служил им пищей, стоит упомянуть о физической зависимости олимпийцев от той вредной привычки.

— Не могу согласиться, — возражаю я. — Античные боги вкушали жертвенный дым, но питались нектаром и амброзией.

— А дымом?

— Это просто угощение от людей в знак уважения.

— Значит, от нашего столика вашему?

— Вроде того.

— Ну, пусть так. Всё равно, даже боги не были свободны: они зависели от амброзии и нектара.

Ник встаёт, чтобы достать из бара бутылку виски и стаканы.

— Можно?

— Угощайся?

— Тебе налить?

— Давай.

— Знаешь, я иногда молюсь. Понятия не имею, слышит ли меня кто-нибудь, и, если да, то есть ли ему до этого дело, но что-то внутри заставляет меня обращаться к высшим силам. Странное словосочетание, да? «Высшие силы»… Что мы знаем о них?

— Ничего.

— Вот именно! — Ник торжествующе поднимает стакан, словно я сказал что-то умное. — Всё дело в неведении. И в вере, — он залпом опрокидывает в себя виски. — Но я не верю! И всё равно молюсь. Вот, что удивительно. Понимаешь?

Равнодушно пожимаю плечами. Какое мне дело до рассуждений Ника, тем более я даже не уверен, что он говорит всерьёз.

— Но если бы я верил — то есть, по-настоящему, как положено — то сказал бы следующее: «Великий Архитектор, прошу тебя, когда никотин разъест твои лёгкие, разрушит бронхи и обожжёт язык, когда тебя будет тошнить от одной мысли о сигарете, сделай ещё одну, последнюю затяжку — продли моё счастье на этой земле!»

Мы оба смеёмся — правда, не очень весело. Ник наливает себе ещё виски, а я делаю первый глоток. Напиток не хуже того, которым угощал меня Шпигель, упокой бог программистов его искусственную душу.

— Ты подался в масоны? — спрашиваю я.

— С чего ты взял?

— Ты обращался к Великому Архитектору.

— А-а. Даже не знаю, откуда я взял это название. Наверное, — Ник делает в воздухе неопределённое движение пальцами, — оно просто летало. А я подобрал.

— Бывает.

Мой напарник задумчиво болтает виски в стакане. Он явно хочет о чём-то спросить. Наконец, поднимает на меня взгляд.

— Слушай, ты ещё долго будешь корпеть над этим последним заказом?

— Надеюсь, не очень. А что?

— Просто я удивлён: ты тратишь на него уже столько времени. Что же тебе поручили?

— Прости, но я не могу сказать?

На лице Ника появляется удивление: обычно я не скрываю от него подробности своей работы. Но в данном случае обстоятельства отличаются.

— Это для твоей же безопасности, — говорю я.

— Да ладно, я уже большой мальчик. Знаю, во что вписываюсь.

— Именно, что не знаешь.

Ник обиженно пожимает плечами.

— Всё так серьёзно? — спрашивает он.

— К сожалению, да.

— Ладно. Как скажешь. А кто заказчик? Или это тоже секрет?

— Увы, Ник.