Алехин

Нас, естественно, сейчас интересуют прежде всего ответы Алехина.

«Сделаться шахматным маэстро меня заставило, во-первых, искание истины, во-вторых, стремление к борьбе. Еще маленьким мальчиком я почувствовал в себе шахматное дарование, а 16 лет — будучи гимназистом (в 1909 г.) — я стал маэстро. Я играю с 7-летнего возраста, но серьезно начал играть с 12 лет. И уже тогда почувствовал внутреннее стремление, непреодолимое влечение к шахматам…

Цель человеческой жизни и смысл счастья заключаются в том, чтобы сделать максимум того, что человек может дать. И так как я, так сказать, подсознательно почувствовал, что наибольших достижений я могу добиться в шахматах — я стал шахматным маэстро. Все же я должен отметить и подчеркнуть, что профессионалом я стал лишь после отъезда из России и что я намереваюсь продолжать работу на юридическом поприще».

Читая эти строки Алехина, еще и еще раз мысленно возвращаешься к чудесному проявлению дарования, изначально заложенного в человеке, прослеживаешь путь его развития. В ответах Алехина подчеркивается взаимное влияние человека и шахмат на формирование характера и стиля игры.

Что касается заключительной фразы, то она вполне понятна — шахматисты, ставшие профессионалами, материально были слабо обеспечены, зависели от организаторов турниров и меценатов, если таковые находились. Предполагаемый матч с Капабланкой тогда еще не обрел обнадеживающей прочности, и Алехину приходилось, естественно, задумываться, как свою неугасимую любовь к шахматам подкрепить материальной базой на основе своего юридического образования.

Спустя всего четыре дня после окончания турнира в Земмеринге мы видим Алехина в числе участников другого состязания — в Дрездене. Тут он играл собранно с самого начала и остался удовлетворен своими творческими достижениями. Но в спортивном отношении его превзошел Арон Нимцович, сумевший завоевать первый приз с великолепным результатом 8½ очков из 9. Алехин, также не проигравший ни одной партии, отстал от него на полтора очка. Далее были Рубинштейн, Тартаковер…

Кроме приза за второе место в турнире, Алехин получил вместе с Нимцовичем второй приз за наиболее красивые партии, выигранные обоими у одного соперника — Рубинштейна.

Здесь уместно будет сделать небольшое отступление, касающееся, в частности, отношений Алехина с Нимцовичем. Общеизвестно, что Алехин нетерпимо относился к искажению его фамилии, когда она произносилась через ё, вплоть до того, что порой не подавал руки. Некоторые шахматисты считали это чудачеством, а Нимцович намеренно постоянно неправильно произносил фамилию Алехина, чтобы вывести его из равновесия. Однако в требованиях Алехина ничего странного не было. Потомки Прохоровых, с которыми встречался автор книги, отстаивали это с лингвистическими словарями в руках.

Подтвердили это и сообщения, полученные недавно из Касторненского района Курской области. Оказывается, жители поселков, прилегающих к бывшей усадьбе Алехиных «Красная долина», до сих пор выговаривают фамилию Алехин только через «е», без точек над этой буквой. «Мы — алехинские», — до сих пор говорят о себе старожилы, и в их словах слышится уважительное отношение крестьян к помещику.

В августе 1926 года Александр Алехин отправился, по приглашению Аргентинского Шахматного Союза, в Буэнос-Айрес. Эту поездку он предпринял в надежде получить финансовую поддержку на организацию матча с Капабланкой. И не обманулся. Уже через неделю после его приезда в Буэнос-Айрес был поднят вопрос о матче на мировое первенство. В местных влиятельных кругах проявили большую заинтересованность в нем; идею поддержал, в частности, президент Аргентинской республики Альвеар. «Переговоры шли успешно, — писал впоследствии Алехин, — и вскоре мне сообщили, что финансовая база, требуемая лондонскими условиями, вполне обеспечена. Тогда я послал Капабланке свой вызов, однако не сразу получил от него определенный ответ, так что еще в начале 1927 года вопрос оставался открытым…»

Объяснялось это тем, что Нимцович, также сделавший вызов Капабланке, отказался от своих притязаний на этот матч лишь в конце 1926 года.

А Алехин, выражая признательность правительству и Шахматному Союзу Аргентины, старался показать свое искусство с самой лучшей стороны. Он выиграл все организованные там турнирные и консультационные партии, чего не достигли ни Ласкер, ни Капабланка, побывавшие до него в Буэнос-Айресе. Из Аргентины Алехин совершил поездку в Уругвай и Бразилию, где дал 20 сеансов одновременной игры, выступал с лекциями, главным образом об эволюции шахматной игры. Его всюду хорошо принимали и выказывали большой интерес к предстоящему матчу.

«Результаты моей поездки в Южную Америку меня глубоко удовлетворили, — писал Алехин в книге «На пути к высшим шахматным достижениям». — В смысле мастерства я чувствовал себя вполне созревшим, а в спортивном отношении огромным достижением было то, что финансовая сторона матча с Капабланкой была, наконец, обеспечена…»