Алекс

Вассер не сопротивлялся. Единственное, чего ему хотелось, — объясниться с женой, сказать, что все это исключительно из-за шайки мерзавцев, после чего он покорно снял ремень и шнурки, позволил взять у себя отпечатки пальцев, пробу ДНК, что угодно, это все не имело для него никакого значения, лишь бы побыстрее, он не сказал больше ничего, пока ждал адвоката, он отвечал на вопросы чисто административного порядка, но что касается всего остального — он не говорил ничего, он ждал.

Он позвонил жене. Работа, сказал он. Ничего страшного, просто я не могу вернуться домой прямо сейчас. Не беспокойся. Меня тут задержали. Впрочем, в данном контексте последнее слово показалось ему не слишком удачным, он попытался придумать что-то еще, но не получилось — заранее он ничего не заготовил; чувствовалось, что он не привык оправдываться. За отсутствием аргументов он повысил голос, и в его интонации явственно прозвучало: не действуй мне на нервы и не задавай лишних вопросов! На том конце провода то и дело возникали долгие паузы, в них ощущалось непонимание. Я не могу, я же тебе сказал! Ну и что, в конце концов, сходишь туда одна! Он почти кричал, уже не сдерживаясь. Камиль спросил себя, не бьет ли Вассер свою жену. Я буду завтра. Не знаю когда. Ладно, все, мне нужно идти. Да, и я тоже. Да, я перезвоню.

Было пятнадцать минут девятого вечера. Адвокат прибыл в одиннадцать. Это был молодой человек с уверенными, решительными манерами. Раньше никто из присутствующих его не видел, но свое дело он знал. В течение получаса он беседовал с клиентом, инструктировал его, как себя вести, советовал проявлять осторожность и в конце концов пожелал удачи — поскольку за полчаса, к тому же без права доступа к досье, это практически все, что он мог сделать.

Камиль решил съездить домой, чтобы принять душ и переодеться. Такси доставило его к дому за несколько минут. Он вызвал лифт — сегодня он слишком устал, чтобы подниматься по лестнице.

Перед дверью он обнаружил небольшой сверток в плотной бумаге, перевязанный бечевкой. Он тут же догадался, что это, подхватил сверток и вошел в квартиру. Душечка на этот раз удостоилась лишь рассеянного поглаживания.

Со странным чувством он разглядывал автопортрет Мод Верховен.

Восемнадцать тысяч евро.

Все сходится — в воскресенье утром Луи отсутствовал на работе, появившись лишь к двум часам. Для него восемнадцать тысяч евро — не бог весть какие деньги. И все же Камиль ощущал неловкость. В такой ситуации сложно понять, как ты можешь отблагодарить другого, чего он втайне от тебя ждет, что именно ты для этого должен сделать. Любой подарок предполагает ответный дар в какой бы то ни было форме. Чего ждет Луи в обмен на свой? Раздеваясь и вставая под душ, Камиль, сам того не желая, продолжал размышлять о деньгах, полученных от аукциона. Его намерение пожертвовать их благотворительным организациям, по сути, отвратительно, это все равно что сказать матери: от тебя мне больше ничего не нужно.

Для таких слов он уже, пожалуй, староват, но, в сущности, мы никогда не перестаем выяснять отношения с родителями. Это длится всю жизнь — посмотрите, к примеру, на Алекс… Камиль с силой растерся полотенцем, словно для того, чтобы укрепить свою решимость.

Он сделает это с легкой душой — избавление от этих денег не станет актом отречения.

Всего лишь способом вернуть долг.

Но он действительно хочет это сделать — все раздать?

Да. Зато автопортрет он сохранит. Камиль поставил картину на диван и, одеваясь, разглядывал ее. Здорово, что она остается у него. Замечательная картина. У него нет разлада с матерью — и вот доказательство: с ее автопортретом он не расстанется. Впервые в жизни он, кому всю жизнь повторяли, что он пошел в отца, обнаружил сходство между собой и Мод. И ему это приятно. Он собирается начать жизнь заново. Он еще не знает, к чему это его приведет.

Лишь перед уходом он вспомнил о Душечке и открыл для нее банку консервов.

Вернувшись на работу, Камиль столкнулся с адвокатом, который как раз закончил беседу с подзащитным. Тома Вассера снова препроводили в кабинет. Пока все отсутствовали, Арман открыл окна, чтобы проветрить, поэтому сейчас в кабинете ощутимо холодно.

Прибыл Луи. Камиль с заговорщическим видом подмигнул ему. Луи ответил вопросительным взглядом. Камиль сделал жест, означающий: поговорим позже.