Алекс

— Чувствуешь какое-нибудь улучшение? — спросил я.

— Ага, мой желудок немного успокоился.

— Попробуй немного попить. Только глоток. — дрожащими руками он взял стакан, и я пошел за чистым влажным полотенцем, чтобы вытереть его лицо. Когда я вернулся, он сидел на диване с пультом от телевизора на колене.

— Выглядишь немного лучше. — он выглядел дерьмово. Бледный, как молоко, мокрый от пота и дрожащий.

— Это хуже, чем грипп или похмелье, которые у меня когда-либо были, — сказал он, откидываясь назад в изнеможении. — Каждый мускул моего тела болит.

— У тебя еще осталось обезболивающее с операции, если хочешь попробовать уменьшить боль.

— Это не повредит.

Пол часа спустя я захихикал, когда взглянул на него. Он был полностью под кайфом от травки и обезболивающих таблеток.

— Тебе лучше?

— Ммм, — пробубнил он, прислонившись ко мне, когда я сел рядом с ним.

— Хочешь пойти в кровать или будешь спать здесь?

— Останусь здесь. — когда я собрался встать, он схватил меня за руку и потянул назад. — Я пережил этот день.

Он положил голову мне на плечо.

— Ты сделал это. Одно дело за раз. Прямо сейчас тебе нужно поспать, пока можешь, — посоветовал я.

— Спасибо. — он посмотрел на меня своими темными глазами. — Я бы не справился с этим без тебя.

Его глаза закрылись, когда я погладил его по голове.

— Всегда пожалуйста. Ты можешь быть милым, когда укуренный.

— Никому не говори, засранец.

— Совсем другое дело, — засмеялся я, и он улыбнулся. — Поспи немного, — сказал я ему и пересел на небольшое кресло.

— Тебе не нужно спать здесь. Со мной все будет в порядке.

— Заткнись.

Несколько минут спустя комнату наполнили звуки храпа, и я вздохнул с облегчением. Это было намного хуже, чем я ожидал. По крайней мере, теперь мы знаем, что травка действует, если ему снова станет хуже. Медсестра сказала, что тошнота может продлиться несколько дней, боль и страдания немного дольше. Она также сообщила мне, что он будет чувствовать слабость и быстро утомляться в течение нескольких недель.

На меня навалилась усталость, поэтому я растянулся на кресле, пытаясь заснуть. Мой взор обратился к нему. Даже больной, он был чертовски великолепен. Все бы отдал, чтобы поцеловать эти четко вылепленные губы, а не просто чмокнуть, как в канун Нового года. В моей голове пронеслись его образы с моей рукой вокруг его члена, и я постарался их отогнать. Запасть на натурала - это не моё, это абсолютно бессмысленно, это первое правило для геев, что не нельзя делать, но я видел, как он смотрел на меня в последнее время. Он благодарен мне за помощь, но есть что-то большее в его взгляде.

В связи со всеми этими событиями он начал проявлять все больший интерес ко мне. Начал обращаться со мной больше как с партнером, а не другом. Может быть это из-за его болезни, и он просто нуждается в ком-то. Если дело в этом, у него есть я. Я буду рядом несмотря ни на что, но внутри меня тлеет маленький уголек надежды, что возможно он чувствует что-то большее. Чувствует, что я делаю.

Слабый голос Яна разбудил меня рано утром.

— Алекс, — отрывисто сказал он.

— Я здесь, дружище. Тебя опять тошнит?

— Пытаюсь бороться с этим. Не прикуришь мне косячок? Если я пошевелюсь, то меня вырвет.

Он лежал неподвижно, словно камень, пока я прикуривал, а затем поднес косяк к его губам. На этот раз у него не было проблем с затяжкой.

— Ты все еще испытываешь боль?

— Бл*дь, чертовски больно, но я не могу пока ничего пить.

— Ладно. — я включил телевизор, чтобы отвлечь его, и несколько минут спустя он вздохнул.

— Стало лучше. — он медленно и осторожно сел и взял таблетки от тошноты.

— Выглядишь, будто в аду побывал.

— Чувствую себя также. — он поморщился. — От меня воняет.

— Не хуже, чем обычно. Пусть таблетки подействуют, и я помогу тебе помыться.

— Ты не будешь мыть мой член, так что перестань думать об этом. — его ухмылка и остроумное замечание заставили меня улыбнуться. Ему, должно быть, стало немного лучше.

— Я буду только наблюдать. Пусть мое присутствие не отвлекает тебя. Он твой, и ты можешь намывать его так быстро, как пожелаешь.

На этот раз он громко рассмеялся.

      Ян

В течение трех дней мой мир состоял из борьбы с рвотой, курения травки и просмотра телевизора. И Алекса. Он всегда рядом с прохладным полотенцем, косячком или стаканом воды. На четвертое утро я наконец проснулся без приступов тошноты. Горло саднило, и я чувствовал себя, будто меня сбил грузовик, но похоже, худшее уже позади. Я никогда не пойду на это дерьмо снова.

Я вспомнил о том маленьком мальчике, с которым познакомился в больнице, он возможно проходил через это месяцами. Не представляю, как они с этим справляются. В первую ночь, если бы кто-то предложил задушить меня подушкой, я бы с радостью согласился. Сейчас, я чувствую себя голодным. Алекс, должно быть, в своей комнате, и я не хочу его беспокоить. Он нянчился со мной все эти дни. Кроме того, я всего лишь хочу тост и уверен, что сам справлюсь с этим.