Алекс & Элиза

– Просто твой дядя Джон упоминал о вчерашнем отсутствии полковника Гамильтона. Точнее, он сказал, что генерал Вашингтон заметил отсутствие полковника. Так что, если это была внезапная проверка, о ней не знали не только его подчиненные, но и командование.

Элиза почувствовала, как краска приливает к щекам.

– Не уверена, что понимаю тебя, тетя.

– Твой отец писал генералу Вашингтону о твоем приезде, не так ли?

– Конечно, и он бы никогда не позволил мне поехать без нашего доверенного кучера, мистера Винсента. Ради меня милый старый солдат сделал вид, что едет с важным военным донесением, но учитывая, что папа вот уже два года как отстранен от командования, скорее всего, это было придумано, чтобы не беспокоить меня.

Тетушка Гертруда кивнула.

– Не хотелось бы говорить лишнее, но мне всегда казалось, что ты – любимица отца, даже по сравнению с Джоном, Филиппом-младшим и другими мальчиками. Из всех детей ты сильнее всего похожа на него по духу. Поэтому неудивительно, что он решил известить главнокомандующего Континентальной армией о том, что его дочь едет навестить тетушку. Хотя, дай подумать, хм-м-м… письма генерала Вашингтона не сразу попадают к нему в руки. Сначала их проверяет…

Тут Элиза не смогла удержаться и перебила тетушку:

– Ты хочешь сказать, что полковник Гамильтон знал, что я приеду?

Тетушка Гертруда лукаво пожала плечами.

– На прошлой неделе доктор Кокран упоминал о том, что полковник интересовался твоим приездом. Сначала я не придала этому значения – у твоего дядюшки неплохие отношения с полковником, – и решила, что это обычная вежливость. Но увидев тебя у него на руках вчера, не могла не подумать – мне, пожилой даме, простительно, – что в воздухе пахнет романтикой.

Теперь Элиза залилась краской по уши, а сердце ее стучало так бешено, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Как бы меня ни восхищал твой романтический склад ума, позволяющий делать такие предположения, тетушка, я вынуждена усомниться в их достоверности. Если бы полковник Гамильтон на самом деле читал письмо отца к генералу Вашингтону, он бы знал, что я должна была приехать не вчера, а днем ранее. Значит, судя по всему, вчера он был на дороге по важным делам.

Элизе показалось, что тетушка посмотрела на нее почти с жалостью, словно не могла поверить, что можно быть настолько наивной.

– Может быть. Но доктор Кокран говорил, что полковник Гамильтон отсутствовал несколько дней подряд без разрешения командования, чем вызвал заметное недовольство генерала Вашингтона.

Находился в самовольной отлучке из-за нее? В той записке Петерсон, похоже, написал нечто невероятное, в этом-то все и дело. Элиза не могла посмотреть тетушке в глаза. Она потянулась было за своей чашкой, но та оказалась пуста. Девушка собиралась позвонить в колокольчик, чтобы принесли другую, когда рука тетушки накрыла ее собственную.

– Элиза, я вынуждена спросить: вы с полковником Гамильтоном встречались прежде?

Она не знала, как ответить на этот вопрос. Простое подтверждение не могло считаться ответом на заданный вопрос. А пространный ответ грозил перерасти в разговор, который Элиза даже не знала как начать, не говоря уже о том чтобы вести.

– Он был гостем на балу, который матушка устраивала около двух лет назад. Наша встреча была… мимолетной, – ответила она, тогда как в памяти всплыло, что полковник больше двух лет хранил у сердца платок, пахнущий ее духами.

Тетушка Гертруда рассмеялась.

– Мы с твоим дядей встретились всего за неделю до свадьбы. Думаю, твои бабушка с дедушкой хотели пристроить меня в хорошие руки намного сильнее, чем я сама. Они обещали доктору Кокрану отличное приданое, если он женится на мне. В нашем браке не было ни капли романтики, вот что я хочу сказать.

Женщина поправила камею на блузке.

– Ах, но этот союз был удачным, моя дорогая, и стал еще удачнее благодаря взаимному уважению и заботе, родившимся за долгие годы. Тем не менее я знаю, что такое любовь, в немалой степени благодаря отношениям твоих родителей, чья страсть…

Элиза поперхнулась.

– Страсть и моя мать? Мы говорим об одной и той же миссис Скайлер?

– Повежливее, дорогая. Не думай, пожалуйста, что твоя мать всю жизнь была матроной сорока с лишним лет, занятой воспитанием восьмерых детей. Когда-то и она была молодой и хорошенькой – прямо как ты.

Элиза поджала губы и с сомнением покачала головой.

– Но я не об этом, – продолжила тетушка Гертруда, прежде чем Элиза успела сменить тему, – а о том, что узнаю́ увлечение, если вижу его. Полковник Гамильтон, определенно, увлекся тобой. И, хотя он красив и умен – прямо скажем, гениален, – а возможно даже, причастен к рождению нашей юной нации… – тут плечи тетушки опустились, – …но мне кажется, что ты считаешь его интерес нежелательным.