Александр Алехин. Партия с судьбой

Но обратим внимание на еще одну фразу, сказанную Алехиным французским журналистам: он благодарен Франции и даже признается в любви к ней за то, что она дала ему «возможность оправиться после пережитого в России лихолетья». Не исключено, что в этом случае он имеет в виду не общее для всех лихолетье, не хаос и разруху Гражданской войны и последующих лет, а то, что пришлось пережить и чего натерпеться лично ему. Ведь общение Алехина с советскими органами безопасности не ограничилось одесской тюрьмой. 21 февраля 1921 г. Алехин был вызван для дачи показаний в ВЧК, которая, как выяснилось, 16 ноября 1920 г. завела на Алехина дело № 228. А началось все с телеграммы из Одессы: «У тов. Лациса от тов. Тарасова получена была подлинная расписка шахматиста Алехина от деникинской контрразведки в бытность его в Одессе на сумму около 100 000 рублей. Адрес Алехина полтора месяца назад: Тверская ул., Гостиница „Люкс“, Москва. В прошлом году он выехал из Одессы сюда. В настоящее время в Москве следователь Уголовно-Следственной комисс. Живет на 5–6 этаже. Приметы: выше среднего роста, худой, очень нервный, походка нервная, лет 30–34, найти можно через Клуб шахматистов. Сообщил бывший председатель ГЧК Одессы». Началось разбирательство, для чего Алехина и вызвали на допрос. Но после того, как он подробно в письменной форме ответил на все предложенные вопросы, его отпустили. В 1938 г. дело № 228 снова достали — то ли ввиду намечавшегося матча Ботвинника с Алехиным, то ли с связи с процессами внутри НКВД — в 1938-м, например, был расстрелян Лацис; возможно, из-за Лациса вспомнили и об Алехине. 25 сентября 1938 г. капитан государственной безопасности Федотов и старший лейтенант государственной безопасности Краев направили дело Алехина в 3-й отдел I управления НКВД. На что получили ответ: «Возвращаю. Непонятно для чего эту переписку послали в 3-й отдел?» После чего дело № 228 ушло в архив и было заинвентаризировано под номером р28167.

На допросе в 1921 г. Алехин заявил, что никаких денег не получал, а с товарищами Лацисом и Тарасовым не знаком. Но кроме того он указал, что «с октября 1918 по апрель 1919 г. (перехода Одессы в руки Советской власти) находился с ведома тов. Мануильского в Одессе, жил на шахматные сеансы, шахм. игру в кафе Робина, закладывал кое-какие свои вещи и проч. Нигде не работал». Кстати, здесь же он написал, что «с апреля 1919 работал в Инотделе Одесского Губисполкома», что опровергает утверждения О. О. Грузенберга, вспоминавшего, будто Алехин служил в Одесской ГубЧК. Ведь на допросе в Москве Алехину было бы даже выгодно представиться сослуживцем своих визави. Однако он этого не сделал и, скорее всего, потому, что такое заявление не соответствовало бы действительности. Но тот факт, что в Одессе он нуждался в деньгах, гроссмейстер подтвердил. Вспомним, что в ожидании несостоявшегося турнира Алехин поддерживал отношения с Малютиным, явившимся в Одессу прямиком с совещания в Яссах. Там же, в Одессе, появлялись и другие деятели антисоветского движения — например, В. В. Шульгин, в то время руководивший одной из разведывательных структур Добровольческой армии под названием «Азбука» и знававший когда-то отца Алехина — Александра Ивановича, избиравшегося, как и Шульгин, в IV Думу. В 1920 г. «Азбука» в Одессе была ликвидирована, а Шульгин едва успел покинуть город и переправиться в Крым.

Если предположить, что нуждавшийся и вынужденный закладывать вещи Алехин, общавшийся с антибольшевистскими деятелями, мог одолжить у них денег, то неудивительно, что его расписка или расписки где-то проявились. Так, разгромив одесское отделение «Азбуки», чекисты могли захватить ее архив, где среди прочих бумаг хранились и расписки. Конечно, это только предположения. Но после посещения ВЧК 21 февраля, Александр Алехин развелся с Батаевой и уже 15 марта женился на Рюэгг. 23 апреля он получил разрешение на выезд за границу и 11 мая был уже в Риге. На развод, женитьбу, получение разрешения и отъезд ушло меньше трех месяцев. И несмотря на то, что иные исследователи настаивают, что брак с Анной-Лизой Рюэгг был заключен по любви, доказательством чему якобы служит рождение в этом браке сына Александра, отмахнуться от очевидной спешки Алехина и, как следствие, отношения к браку с Рюэгг как фиктивному невозможно. Кстати, Гвендолина Изнар — дочь третьей жены Алехина, Надежды Васильевой, утверждала, что к Анне-Лизе и сыну Александру гроссмейстер относился совершенно безразлично, и если бы не помощь Васильевой, им пришлось бы туго.

Спешка наталкивает на мысль, что гроссмейстер не просто боялся очередного вызова на Лубянку, а хорошо знал, что в следующий раз ему могут и не поверить на слово. Особенно в том случае, если из Одессы пришлют ту самую подлинную расписку.