Александр Алехин. Партия с судьбой

И, наконец, еще одно интересное и важное свидетельство. В российской печати бытует мнение, что американец А. Бушке путем сравнительного анализа статей Алехина разного времени доказал непричастность гроссмейстера к «Арийским и еврейским шахматам». Однако все не так просто, как могло бы показаться. Бушке, владевший некогда рукописью Алехина 1929 г., позже продал документ Кливлендской публичной библиотеке. Рукопись представляла собой серию статей, написанных гроссмейстером на немецком языке по поводу турнира в Карлсбаде в 1929 г. Бушке, сравнивший эти статьи с «Арийскими и еврейскими шахматами», пришел к интересному выводу, которым хотел поделиться с журналом «Chess». Но вышло совсем не то, на что он рассчитывал. В уже цитированном выше письме Ф. Мюру Бушке написал: «Когда я отправил в „Chess“ параллельные версии заявлений Алехина (Карлсбад — 1929 г., Париж — 1941 г.), я сделал это в надежде, что их сравнение продемонстрирует, что Алехин особо не старался в 1941 г.: он просто-напросто написал „нет“ там, где одиннадцать-двенадцать лет назад писал „да“. Иными словами, представил в плохом виде то, что ранее им было подано в хорошем и наоборот. Обе версии, насколько я помню, очень похожи, и можно предположить, что если бы статьи были написаны другим человеком — а этот „другой человек“, вероятно, был связан с пропагандистским аппаратом правительства Германии — то он должен был достать старые статьи 1929 года, опубликованные в „New York Times“, чтобы затем превратить их в противоположную версию… Но это так маловероятно, что я всегда был уверен: Алехин (все еще имея на руках старую рукопись) просто добавил „nicht“ в тех местах, где ранее им была сделана положительная или хвалебная оценка. Конечно, Вуд [9] полностью опустил этот момент… или намеренно исказил мои параллельные версии, чтобы найти оправдания и / или защиту для своего дорогого Алехина». Вуд действительно вместо публикации двух текстов Алехина предложил читателю нарезку из этих текстов, чем совершенно исказил идею Бушке, который именно по этому поводу и написал все тому же Мюру: «Бетховен, несомненно, был одним из величайших композиторов, но это не означает, что он был приятным человеком. Так почему нельзя признать, что Алехин был одним из величайших шахматистов, хотя человеком он был довольно скверным, что, я уверен, подтвердят все, кто был с ним знаком. Так для чего обелять его?..»

Итак, Алехин утверждал, что его исследование было грубо искажено немецким редактором и в таком виде напечатано несколькими изданиями. Но во время войны он же сообщил журналистам, что стал первым исследователем, рассматривавшим шахматы с расовой точки зрения. Опытный переводчик утверждает, что статьи написаны одним человеком. Несколько разных шахматистов в разное время слышали от Алехина те мысли, которые потом стали основой статей. Алехин читал в Португалии лекции, где также высказывал вошедшие в статьи идеи. Можем ли мы сомневаться, что он писал эти статьи? Пожалуй, единственное, в чем можно сомневаться, так это в степени стороннего вмешательства в оригинальный авторский текст. Но есть еще одно очень существенное обстоятельство. Мы уже отмечали, что материал мог бы быть достаточно нейтральным, если бы написан был чуть более корректно. Кроме того, откровенно неприемлемым стало название статей. Но когда гроссмейстер опровергал свою причастность к публикации в «Pariser Zeitung», он ни словом не обмолвился о названии. А ведь название получилось довольно броским, кроме того, именно название в первую очередь и отдает нацистским душком, именно с этим названием статьи и вошли в историю. Логично предположить, что если бы Алехин написал нейтральное исследование под другим — нейтральным — заголовком, он не преминул бы сказать об этом, когда оправдывался перед шахматным сообществом. И все же, зная Алехина, делать из этого определенный вывод нельзя.

В 1992 г. в журнале «JAQUE» появилось интервью испанского шахматиста и друга Алехина М. Ди Агустина. Об авторстве статей испанец сообщил: «Я считаю, что основа статьи написана им, но не сомневаюсь, что текст подвергся грубой манипуляции со стороны редакторов газеты. Статьи наделили прогерманским характером, не присущим такому славянину, как Алехин; как он мог написать хвалебную песнь арийским шахматам, прекрасно зная, что нацисты думают о славянах? <…> Я считаю, что Алехин написал некоторые статьи, которые затем были изменены и искажены нацистской пропагандой». П. Моран приводит и другие слова Де Агустина о русском гроссмейстере: «Я уверен, что окажись он в какой-нибудь мусульманской стране, стал бы выигрывать и там — загоревший и облаченный в сандалии». Этому утверждению вторит и сам Моран: «главным для него была возможность играть: а против кого, как или где, было совершенно не важно».