Александр Алехин. Судьба чемпиона

Шахматный мир замер в ожиданье. Есть два конкурента у Капабланки: Алехин и Ласкер, но кто из двух будет первым играть матч с чемпионом? Оба примерно равны и по шахматной силе, и по правам претендовать на шахматный трон. Вопрос в том, кто первым сумеет растеребить сильных мира сего и выколотить из них эти проклятые пятнадцать тысяч долларов! Тот, кто решит эту задачу первым, может стать новым обладателем шахматной короны, кто опоздает, пусть пеняет на себя! Алехин мог лишиться всяких надежд когда-нибудь в жизни надеть венец высшей шахматной славы, Ласкер – еще раз побывать на заманчивом троне.

Весной двадцать шестого года Ласкер едет на гастроли в Соединенные Штаты Америки. Официальная цель визита – сеансы и лекции, но разве может поверить шахматный мир, что шахматист номер два не попытается найти там средства для битвы за мировое первенство? Алехин нервничает: в любой момент из-за океана может прийти сообщение о наличии нужных финансовых фондов для матч-реванша Капабланка – Ласкер, и тогда прощай мечты! Ждать больше нельзя, и русский чемпион тоже устремляется за океан, только в Америку Южную. Вновь неимоверное напряжение сил, вновь самые удивительные рекламные выступления для доказательства своей исключительности, и вот в сентябре мир облетают ошеломляющие телеграфные строки: «В Буэнос– Айресе Алехину удалось обеспечить финансовую сторону матча с Капабланкой». Рядом сообщение из Берлина: «После продолжительных гастролей в Америке Эм. Ласкер возвратился в Германию». Ни слова об итогах его финансовых переговоров в Нью-Йорке. Может быть, действительно Ласкер не хотел становиться на пути молодого претендента?

Кроме несомненного триумфа в Париже, 1925 год ознаменовался для Александра Александровича получением в Сорбонне научной степени доктора права.

Казалось, все в порядке, и Алехин может, наконец, успокоиться и сесть за конкретную подготовку к матчу. Но как можно быть спокойным и уверенным в этом мире? Ответ Капабланки вновь вызвал тревогу.

«Я считаю себя обязанным играть в первую очередь матч с Нимцовичем, – писал Алехину чемпион мира. – По окончании этого матча я готов сразиться с вами. Я предложил Нимцовичу внести не позже 15 декабря залог в размере 500 долларов, в противном случае я буду считать претензии Нимцовича несостоятельными».

Всему миру было ясно, что переговоры датского гроссмейстера носят мифический характер. Неистощимый изобретатель самых оригинальных шахматных идеи, Арон Нимцович был на редкость своеобразен в жизни и абсолютно беспомощен в практических делах. Коллеги любили добродушного и редкостно одаренного гроссмейстера, прощали ему его чудачества, но не упускали ни одной возможности подшутить над ним. Да и сам Нимцович давал им для шуток много поводов. Рассеянный, ушедший целиком в шахматы Нимцович в жизни был большим оригиналом, способным на необычные поступки. Вдруг во время турнирной партии отойдет он от столика шага на два и на глазах у зрителей начнет делать десятки приседаний. Он считал, что во время партии ему время от времени полезно размяться. Внимательно следили за Нимцовичем служащие отелей, в которых он останавливался. Датчанин очень любил делать холодные обтирания в комнате, но не всегда закрывал после этого краны. Трижды в день потоки воды лились по лестницам.

Особенно много казусов случалось у Нимцовича при встречах с югославом Миланом Видмаром. Добродушный, но, в то же время, весьма лукавый профессор из Люблян был сильным гроссмейстером и большим любителем шуток. Каждый раз, когда он играл вместе с Нимцовичем в одном турнире, случались какие-нибудь происшествия.

Однажды Видмар, встречаясь в очередном туре с Нимцовичем, вынул из кармана во время партии огромную трубку и кисет с табаком. Кнмцович немедленно побежал к судье Мароцци.

– Я не терплю дыма, – заволновался Нимцович. Вежливый Видмар спрятал обратно трубку и табак.

Во втором круге того же турнира опять та же встреча. Вновь рассеянный Видмар вынимает табак и трубку. И вновь Нимцович у Мароцци.

– Он же не курит! – удивляется судья,

– Да, но у него такой вид, что он собирается курить, – объясняет Нимцович.

На турнире в Карлсбаде Видмар сделал свой ход и поднялся со стула.

– Вы куда идете? – грозно спросил его Нимцович.

– Гулять, – развел руками Видмар.

– Сидите на месте.

– Да, но сейчас ваша очередь думать над ходом, я имею право гулять.

– Нет, сидите! – приказывал настойчивый гроссмейстер. – Я должен видеть вашу физиономию и изучать по ней, какие планы кроются за вашим ходом.

Арон Нимцовин (1886–1935), «вечный» претендент на шахматную корону.

В другой раз Нимцович во время игры пошел в буфет, принес пустую чашку и начал стучать по ней чайной ложечкой.

– Что вы делаете? – спросил его судья.

– Мой противник пьет кофе и, размешивая сахар, мешает мне думать. Я должен предпринять встречные меры.